Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Внезапный бой штурмовиков с истребителями

23 Августа 1945 года в 8 часов утра я получил боевую задачу: группой 6 Ил-2 под прикрытием 6 Як-1 в 10:00 атаковать минометные позиции в районе Опатув.

Подлетев к линии фронта, я получил разрешение с КП выполнять поставленную задачу и информацию о том, что в воздухе самолётов противника нет. Проверив связь с ведущим истребителей, капитаном Хорчистовым, я одновременно сообщил ему порядок атаки: первый удар группой с левым разворотом, последующие заходы на стрельбу с "круга", прикрытие истребителей справа - сзади со стороны солнца. Поскольку ведомые всегда работают на приём, то путём подслушивания нашего разговора они вполне были осведомлены о способе атаки цели. Боевой порядок группы при подходе к цели: штурмовики Ил-2 "клин" звена, звенья в правом "пеленге". Левые ведомые в звеньях, дистанция до 50 метров, правые до 10 метров. Истребители справа - сзади: 4 Як-1 с превышением над Ил-2 200 - 300 метров и 2 Як-1 с превышением 800 метров. Высота группы штурмовиков - 1200 метров.

Над линией фронта ЗА противника открыла огонь. Определив место цели, я стал строить противозенитный маневр изменением высоты и курса с таким расчётом, чтобы при подходе к цели иметь высоту 600 - 800 метров и возможность атаковать группой с левым разворотом. Наступил самый ответственный момент отыскания заданной цели; вполне естественно, что для наблюдения за воздухом осталось очень мало времени. Для того чтобы лётчик был полностью о курсе воздушной обстановки, необходимо, чтобы ноздушный стрелок систематически информировал его обо всём, что происходит сзади.

Выбрав направление атаки, я подал команду по радио "Внимание, атакуем!". В этот момент капитан Хорчистов заметил сзади на дистанции 800 - 1000 метров 2 четвёрки Ме-109 и сразу же сообщил мне, но я его слышать не мог, потому что подавал команду. Почти одновременно мой стрелок по СПУ передал, что сзади на дистанции 800 - 1000 метров 4 Ме-109 атакуют нашу группу и 4 Ме-109 атакуют истребителей. Я мгновенно перенёс взгляд на заднюю полусферу, оценил обстановку и подал команду по радио: "Сзади истребители, атаку отставить, становись в "круг!"

Резко ввёл самолёт в левый крен и пошёл на замыкание круга. 4 Ме-109, разбившись на две группы по 2 Ме-109, атаковали группу. Одна пара оказалась внутри круга и пыталась с левым разворотом атаковать меня, но не смогла вести по мне прицельный огонь. Две очереди, выпущенные по мне ведущим, прошли сзади. Воздушные стрелки открыли огонь, и немцы вынуждены были уйти. Вторая пара атаковала второе звено Ил-2, очевидно, хотела сбить левого ведомого, но в момент замыкания круга, когда лётчик вводил самолет в крен, его воздушный стрелок, сержант Мамонтов, меткой очередью сразил ведущего пары. Лётчик выбросился на парашюте. Ведомого под ракурсом 4/4 обстрелял я. Он вынужден был с левым разворотом внизу строя уйти за первой парой.

Не теряя времени, я подал команду: "Атакуем цель!" и с высоты 700 метров ввёл самолёт в планирование, чтобы сбросить бомбы. Развернувшись после атаки цели на 180° влево, я заметил спереди - снизу приближающуюся пару Ме-109. Немецкие лётчики изменили тактику и решили атаковать снизу в момент выхода из атаки. Я подал команду: "Атаку цели продолжить, после атаки выход по прямой!" Лейтенант Гусев при сближении с двумя Ме-109 из передних точек под ракурсом 3/4 длинной очередью подбил ведущего, который с дымом ушёл на свою территорию, ведомый отвалил вправо и с принижением ушёл от группы.

На третьем заходе один Ме-109 атаковал меня с бреющего. Я вовремя его заметил и после атаки цели немного прошёл по прямой, вследствие чего Ме-109 проскочил сзади. В этот момент я резко сделал разворот влево и обстрелял его, но Ме-109 уходил с правым разворотом с принижением, я же - с левым с набором высоты, и вполне понятно, что очередь прошла влево - вверх.

Истребители прикрытия 4 Як-1 в этот период вели бой на виражах с одним Ме-109. Капитан Хорчистов сбил его, лётчик выбросился на парашюте.

Пара Як-1, находившаяся вверху, в первый момент была свободна. Ведущий уже решил прикрывать группу Ил-2, как вдруг заметил со стороны противника приближавшиеся 4 FW-190. Он быстро изменил решение и с набором высоты атаковал их справа. Пара FW-190 была сбита сразу - лётчик одного из них выбросился на парашюте, второй резко ушёл вправо и врезался в землю. Остальные 2 FW-190 с левым разворотом ушли обратно.

Сделав 3 захода, я подал команду: "Выхожу из атаки "змейкой" !

Капитан Хорчистов с ведомым вышел из боя в момент перестроения из "змейки" в боевой порядок и пристроился к группе Ил-2, шли от цели на бреющем. Через 5 - 7 минут на маршруте пристроились к группе остальные 4 Як-1.

Обобщив данный эпизод, можно сделать следующие выводы:

1. По моим предположениям, 8 Ме-109 были наведены на нас станцией наведения. 4 FW-190 взлетели с ближайшей площадки по зрячему или, возможно, тоже по вызову станции наведения.

2. Истребители противника использовали условия освещения и атаковали одновременно группу истребителей и штурмовиков со стороны солнца с нашей территории. Пара Як-1, находившаяся с превышением над штурмовиками 600 - 800 метров, была ими, очевидно, не замечена.

3. Ведущий пары Як-1 правильно оценил сложившуюся обстановку и отлично атаковал группу противника.

4. Лётчики - штурмовики отлично понимали каждый мой маневр, в совершенстве владели своими самолётами и умело действовали в боевом порядке "круг".

Родился 13 августа 1920 года в деревне Иванисово Тверской губернии (ныне село Иванисово Бежецкого района Тверской области) в семье крестьянина. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1944 года. Окончил Смоленский кооперативный техникум в 1939 году. В Красной Армии с 1940 года. В 1943 году окончил Пермскую военную авиационную школу лётчиков.

На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1943 года. Первое боевое крещение получил на Курской дуге. 24 июля 1943 года в группе Ил-2 принял участие в штурмовке железнодорожной станции Белгород.

Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» командиру звена 667-го штурмового авиационного полка (292-я штурмовая авиационная дивизия, 5-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт) младшему лейтенанту Андрианову присвоено 1 июля 1944 за 87 вылетов на штурмовку войск противника в боях за Белгород, Харьков, на полтавском и кировоградском направлениях.

Второй медалью «Золотая Звезда» командир эскадрильи 141-го гвардейского штурмового авиационного полка (9-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) капитан Андрианов награждён 27 июня 1945 года за 90 вылетов в боях под Львовом, на сандомирском плацдарме (Польша) и на других рубежах.

Войну закончил в Берлине. Всего за время войны совершил 177 боевых вылетов. Лично уничтожил 50 танков, 200 автомашин, 25 зенитно-артиллерийских батарей, 13 складов, и много другой техники противника, в 37 воздушных боях сбил 6 вражеских самолётов.

В 1950 году окончил Военно-воздушную академию, в 1961 году - Военную академию Генштаба. Генерал-майор авиации (1971). До 1981 года на преподавательской работе в Военной академии Генштаба. Умер 7 мая 1999 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 1976
• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 6036
• Орден Ленина
• 3 ордена Красного Знамени
• Орден Александра Невского
• 2 ордена Отечественной войны I-й степени
• Орден Славы III-й степени
• Орден Красной Звезды,
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III-й степени
• Медали

Памятники

• Памятник в Москве на Троекуровском кладбище
• Бронзовый бюст в посёлке Сонково Тверской области на проспекте Ленина, перед зданием железнодорожного вокзала.

Родился 13 августа 1920 года в деревне Иванисово, ныне Бежецкого района Тверской области, в семье крестьянина. Окончил среднюю школу в посёлке Сонково и Смоленский кооперативный техникум. С 1939 года в Красной Армии. В 1943 году окончил Пермскую военную авиационную школу лётчиков.

С июня 1943 года на фронтах Великой Отечественной войны. 1 июля 1944 года командир звена 667-го штурмового авиационного полка (292-я штурмовая авиационная дивизия, 5-я Воздушная армия, 2-й Украинский фронт) младший лейтенант В. И. Андрианов удостоин звания Героя Советского Союза за 87 успешных боевых вылетов на штурмовку войск противника в боях за Белгород, Харьков, на Полтавском и Кировоградском направлениях и сбитые в воздушных боях 4 вражеских самолёта.

27 июня 1945 года командир эскадрильи 141-го Гвардейского штурмового авиационного полка (9-я Гвардейская авиационная дивизия, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт) Гвардии капитан В. И. Андрианов награждён второй медалью «Золотая Звезда» за мужество и умелое руководство подчинёнными в 90 боевых вылетах на поддержку наземных войск в период боёв под Корсунь-Шевченковским, Уманью, Кишинёвом и Яссами, при освобождении Львова, расширении и удержании Сандомирского плацдарма, форсировании рек Днепр, Прут, Серет, Висла и Одер, сбитые в воздушных боях лично 2 и в составе группы 3 самолёта противника.

К концу апреля 1945 года совершил 177 успешных боевых вылетов, в 37 воздушных боях сбил 6 самолёта противника лично и 3 в составе группы. Войну закончил в Берлине.

После войны продолжал служить в ВВС, был заместителем и командиром авиационного полка. В 1950 году окончил Военно-Воздушную академию, в 1961 году — Военную академию Генерального штаба. Генерал-майор авиации с 1971 года. Был на штабной работе. Затем, до 1981 года, преподавал в Военной академии Генерального штаба. Умер 7 мая 1999 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (трижды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, Славы 3-й степени; медалями. Бронзовый бюст Героя установлен в посёлке Сонково Тверской области.

Первый боевой вылет. Потом их могут быть десятки или сотни, порой значительно более ответственных, трудных, рискованных. Но боевое крещение остается в памяти навсегда, особенно если свершилось оно в такой битве, как Курская, над легендарной Прохоровкой, где встретились в небывалом сражении стальные танковые лавины, а дымное небо над полем боя казалось нашпигованным разящим свинцом.

Именно сюда, в эту огненную круговерть, вёл группу «Илов» командир штурмового полка майор Д. К. Рымшин. Ведомым одного из звеньев впервые летел в бой младший лейтенант Василий Андрианов, лишь несколько суток назад прибывший в часть из лётной школы.

В другой обстановке полетал бы новичок на задания попроще, присмотрелся к действиям бывалых воздушных бойцов, прислушался к их советам. Постепенно и втянулся бы в напряжённый боевой ритм, освоил тактические приёмы, укрепил волю, развил глазомер. В сущности вот так, бережно, хотя без излишних сантиментов и затяжек, вводили во фронтовых частях в строй молодых лётчиков, членов экипажей.

Но с Андриановым вышло иначе. Его, как положено, «погоняли» по теории, проверили технику пилотирования одиночно и в строю. Убедились, что летает младший лейтенант, как говорят, добротно, в строю держится прочно, стрелять умеет. Да и меньше всего был похож молодой лётчик на тех, кто нуждается в опеке: русоволосый богатырь — под стать своей могучей крылатой машине, он с первого взгляда располагал к себе, внушал доверие. Окончил аэроклуб. Затем школу младших авиаспециалистов. Летал стрелком на . Теперь вот освоил штурмовик…

Словом, командир не испытывал никаких колебаний, когда включил Андрианова в боевой расчёт и когда повёл его в первый боевой вылет.

…Василий, поглядывая на машину командира звена, уверенно держит место в строю. Ровно гудит мощный двигатель; стрелки приборов замерли на нужных делениях. Всё привычно, знакомо, как в тренировочном полёте по маршруту. Выше по сторонам снуют юркие истребители сопровождения, а под плоскостями бесконечной лентой бежит выжженная июльским солнцем, усеянная воронками, опалённая недавними боями земля. С каждым километром она всё чернее; с каждой минутой всё ощутимее в кабине терпкий запах гари. Значит, скоро и поле боя!

Нет, Андрианову только казалось, что всё, «как всегда». Он не уловил нарастающего напряжения перед встречей с неведомым, слишком увлёкся наблюдением за землёй и нарушил одну из важных фронтовых лётных заповедей — не отставать от строя. Не сразу до него дошёл и смысл команды ведущего на разворот. Промешкал какие-то секунды, а группа уже сдвинулась влево, расстояние до неё резко увеличилось. Лётчик энергично дослал сектор газа вперёд до упора и положил машину в левый крен.

На развороте опытный командир сразу заметил отставший самолёт и приказал замыкающему немедленно подтянуться. Но было уже поздно. Едва в наушниках шлемофона умолк голос ведущего, как воздушный стрелок торопливо доложил о приближении вражеских истребителей. Крупнокалиберный пулемёт сухо загремел и тут же захлебнулся. В кабине что-то оглушительно грохнуло, острая боль полоснула лётчику плечо, в лицо ударила удушливая струя воздуха, настоенного на парах перегретого масла.

Снова удар… Скрежет раздираемого металла… Самолёт, словно споткнувшись, клюнул носом и начал заваливаться набок. Судорожно дёрнулся и замер тяжёлый трёхлопастый винт. Наступила гнетущая тишина… Через помутневшее от масляной пленки остекление фонаря Андрианов увидел проскочившую рядом пару «Мессеров» — вероятно, матёрых «охотников», расчётливо нанесших ему удар в спину, — и словно очнулся от оцепенения. Нет, он ещё не повержен… Война для него не окончена. Он ещё вернется в крылатый строй и предъявит врагу счёт!

В свой полк Василий Андрианов добирался где на попутных автомашинах, где пешком. Всю неблизкую дорогу перебирал он в памяти каждую деталь злополучного «боевого крещения», принятого им ещё до выхода в первую атаку, ещё до первого выстрела по врагу. Но чаще всего вспоминал он посадку истерзанной машины на поле, гулкие удары бронированного корпуса о высушенную до гранитной твёрдости землю, а потом… Потом — изрешечённое свинцом тело воздушного стрелка сержанта Смирнова в обрамлении покореженного, обожжённого металла. Такое ни забыть, ни простить нельзя…

Госпиталя избежать не удалось. Но как ни мучительно тянулись там дни «принудительного отдыха», они не прошли впустую. На смену эмоциям пришли трезвый анализ, строгая оценка действий, твёрдая решимость настойчиво учиться воевать, постоянно искать ключи к победе. Навещавшие Андрианова однополчане, бывалые фронтовики, помогали молодому лётчику разобраться в его ошибках, познать тонкости лётно-тактического мастерства.

— Штурмовик Ил-2 — оружие многоцелевое и уникальное по своим боевым возможностям, — говорил командир звена Алексей Керцев. — Это и крылатая артиллерийская батарея, и бомбардировщик, и истребитель. Выходит, что нашему брату-штурмовику нужны как бы три диплома: лётный, штурманский, стрелковый — и все с отличием, ибо нам ничего нельзя знать и делать наполовину или даже на девять десятых. Ведь это штурмовики атакуют врага с бреющего полёта под огнём из всех видов оружия; это мы, сопровождая свои войска, выжигаем противника буквально под ногами наступающих передовых частей, когда непростительны, а подчас и преступны даже малейшие ошибки, неточности в расчётах…

Когда Василий появился на самолётной стоянке, где его ждал новенький , он был уже иным: посуровел, внутренне собрался, сосредоточился. Больше слушал, чем говорил; больше тренировался в кабине, чем отдыхал в тени под крылом.

А боевая страда продолжалась. Советские войска, обескровив противника в преднамеренном оборонительном сражении на Курской дуге, успешно развивали контрнаступление, неудержимо продвигались на запад. Боевая активность нашей авиации возрастала с каждым днём. И почти ежедневно, а то и по нескольку раз в день вслед за ведущим поднимал во фронтовое небо свой самолёт молодой лётчик. Вылет за вылетом, бой за боем. Рос боевой счёт 667-го штурмового авиаполка. Но теперь в нём был и его, Андрианова, вклад; теперь знал он, чем отличаются настоящие вражеские танки от фанерных макетов на полигоне, как выглядят сквозь призму прицела эти изрыгающие огонь серо-зелёные коробки, а главное — как полыхают они, прожжённые кумулятивными противотанковыми бомбами.

12 июля 1943 года соединения Воронежского и Степного фронтов вышли на рубеж, который занимали до начала оборонительного сражения. Под угрозой прорыва советских войск на Белгородско-Харьковском направлении враг начал перебрасывать сюда подкрепления из глубины обороны и снятые с других участков фронта. Дезорганизовать перевозки противника, не дать ему сосредоточить, развернуть резервы — такую задачу поставило перед авиаторами командование.

Разведка донесла: на железнодорожном узле Белгород скопилось множество вражеских эшелонов. Короткая подготовка — и вот уже группа из 12 «Илов» во главе с лейтенантом Покорным смыкается над полевым аэродромом в плотный строй и направляется по заданному курсу. Линию фронта проскочили на малой высоте и большой скорости, не дав противнику прийти в себя, организовать зенитный заслон. Но чем ближе цель, тем чаще вспухали в белесом от зноя небе брызжущие горячим металлом бурые шапки разрывов.

Враг встретил шквалом огня. Лейтенант Покорный выделил часть сил для подавления зенитной артиллерии, а ударную группу крутым разворотом на большой высоте вывел на железнодорожный узел. О том, что первая серия бомб легла точно, Андрианов узнал при заходе на повторную атаку: там, где только что струились лишь жидкие дымки из паровозных труб, теперь расползалось, клубясь, бесформенное чёрное облако, по пристанционным путям в панике метались немецкие солдаты и офицеры.

Новый бомбовый удар — и новые очаги пожаров, гулкие, упруго бьющие по самолёту ударной волной взрывы боеприпасов… Бомбы израсходованы. Но есть ещё пушки, крупнокалиберные пулемёты. И штурмовики устремляются в третью атаку. Хоть и мало воевал ещё Андрианов, но у него уже была своя привязанность — воздушная стрельба. Конечно, авиабомбы очень эффективны, особенно эта миниатюрная, несолидная на первый взгляд, противотанковая новинка — ПТАБ. Но пока бомбы долетят до цели, подожгут её, весь изведёшься: попал или нет? Да и не всегда поймёшь, твои ли бомбы или соседа по строю накрыли цель? А знать это нужно не столько ради престижа, сколько для дальнейшего боевого совершенствования, учёта и устранения ошибок. Другое дело — пушки и пулемёты: сразу видно, куда врезались цветные трассы. А глаз у Василия оказался верным, рука — твёрдой. Вот и сейчас, бросив самолёт в пике, чуть сощурив зоркие глаза, ловит он в светящуюся сетку прицела набегающие, растущие вагоны, платформы.

Пора! Сухо загремели пушки. Огненные пунктиры вырвались из крыльев штурмовика и вспороли крышу одного из «пульманов». Хорошо! Теперь ручку чуть на себя и длинной очередью прошить весь эшелон, повредить железнодорожное полотно, выходные стрелки…

Атака окончена. Палец отпускает гашетку, и в тот же миг самолёт сильно встряхивает, бросает в сторону. Это ударная волна — на станции что-то взорвалось. Теперь пойдёт полыхать!

Так учился воевать и побеждать лётчик-штурмовик Андрианов. Нелегко давалась эта наука. Огнём и кровью писались строки боевой летописи каждого подразделения, каждой авиационной части. При штурмовке вражеского аэродрома героически погиб Алексей Керцев — первый фронтовой наставник Василия. Тяжело переживал Андрианов эту утрату, никак не мог смириться с мыслью о неизбежности жертв в беспощадной битве с врагом. Самому ему не раз приходилось прорываться к целям сквозь огненную метель, где никто не застрахован от шального снаряда, возвращаться с десятками пробоин в самолёте. Но потерять Керцева… И снова воскресал недавний эпизод, который сделал двух лётчиков боевыми побратимами.

Группа наших штурмовиков нанесла удар по колонне пехоты и техники противника на марше. Андрианов летел ведомым в звене Керцева, чётко повторяя все маневры командира, метко разил врага. Несколько боевых вылетов, вдумчивых разборов их результатов, целенаправленных тренажей и конкретных рекомендаций командира звена заметно сказались на его лётном «почерке», позволили уже достаточно уверенно ориентироваться в воздушной и наземной обстановке. В круговерти атак Василий выбрал момент, чтобы мельком осмотреть воздушное пространство, и невольно похолодел: сзади сверху на самолёт Керцева пикировал «Мессер». Ещё мгновение — и он откроет огонь!

Дальнейшее произошло словно само по себе: Василий рванул на себя ручку управления и закрыл своим самолётом машину командира, принимая удар на себя. Однако немецкий самолёт, не ожидавший такого маневра, шарахнулся в сторону. Андрианов не видел, что у «Мессера» был напарник. Он понял это только тогда, когда дробно загремели по броне и остеклению фонаря осколки снарядов, а кабину заполнил знакомый тошнотворный запах горелого моторного масла.

С огромным трудом перетянул тогда Андрианов почти неуправляемый штурмовик через линию фронта и посадил его в расположении своих войск. Только на вторые сутки вернулся лётчик на свой аэродром и здесь узнал, что повредивший его машину «Мессер» не ушёл безнаказанным: он нерасчётливо проскочил вперёд и был «срезан» пушечным огнем одного из наших штурмовиков. Незабываемой была и встреча с Алексеем Керцевым. А теперь вот его не стало…

Нет, Василий не согнулся, не опустил руки перед жестокой действительностью. «Если гибнет боевой друг, — говорил он однополчанам, — то каждый из нас должен сражаться за двоих, наносить врагу максимальный урон, бить его беспощадно до полной победы». И слово своё лётчик держал твёрдо. С каждым боевым вылетом крепла его репутация как умелого и бесстрашного воздушного бойца, на которого можно смело положиться, которому можно доверить выполнение любого задания. Так и должно быть — ведь на войне человек весь на виду, здесь, как нигде, объективна оценка его возможностей, дел, поступков. И, как нигде, щедро воздается по заслугам.

25 декабря 1943 года старший лётчик Василий Иванович Андрианов был назначен командиром звена. Со смешанным чувством выслушал младший лейтенант приказ об этом, объявленный ему командиром части подполковником Рымшиным. И пожалуй, лишь для него самого новость оказалась неожиданной. В полку давно уже обратили внимание на лётчика, в котором органически сочетались отчаянная храбрость с расчётливостью в бою, физическая сила с личной скромностью, твёрдость убеждений с доброжелательностью к людям. Он уже многое постиг за несколько фронтовых месяцев. На его личном боевом счету — десятки боевых вылетов, уничтоженные танки и автомашины, орудия и железнодорожные вагоны, огневые точки и пехота врага, десяток воздушных боёв с истребителями противника…

Убедительным свидетельством боевой зрелости офицера были и поблескивавшие на груди золотом и эмалью два ордена Красного Знамени и Отечественной войны. Конечно, 23-летний лётчик был счастлив и горд, когда вручали ему высокие награды и благодарили за мужество и мастерство. Но стать командиром звена! Справится ли он? Андрианов знал, как тщательно подбирает командование ведущих групп, какое это ответственное и трудное дело. Но ведь и почётное! И разве ничего не перенял он у своих прославленных наставников — Рымшина, Лопатина, Керцева?

— Справитесь! — коротко ответил командир полка на высказанные Василием сомнения. — Будут затруднения — поможем. Но полагаю, что у вас даже с избытком данных для исполнения новых обязанностей. Поэтому и лётчиков даю молодых, пусть с азов перенимают ваш боевой почерк.

Очень скоро Андрианов убедился, что опасения его всё же были не напрасными. Это выяснилось сразу, как только повёл он своих ведомых на первую для них штурмовку. Не сформировалось ещё из трёх экипажей звено, спаянное единой волей; в воздухе младшие лейтенанты Анатолий Бескровный и Николай Черных словно забыли всё, чему он их учил.

— Атаковали цель кто во что горазд, — строго выговаривал командир подчинённым на разборе полёта. — Ни дистанций, ни интервалов, ни высоты не выдерживали, «Мессеров» не заметили, и, не будь настороже мой стрелок, летать бы вам на решете с нулевой подъёмной силой.

Заметив, что молодые офицеры и без того подавлены, командир смягчился. Быть может, вспомнился ему в ту минуту и собственный первый боевой вылет.

— Ладно, — сменил он тон. — Если совсем откровенно, то я доволен, что не дрогнули под огнём. Значит, со временем научитесь воевать. Отдых пока отменяется. Продолжим занятия по тактике, будем отрабатывать групповую слётанность, добиваться монолитной слаженности.

Методистами не рождаются. Не был им и Василий Андрианов. С курсантской скамьи учили его летать, готовили к защите Родины. Что же касается командирских навыков, знания методики, педагогики, психологии, то пока всё это состояло из общих понятий, усвоенных на лекциях в лётной школе, собственных наблюдений, советов опытных командиров да книжных рецептов. И если всё же сумел он подчинить своей воле ведомых, создать боеспособное звено, то потому, что сам был неутомим в учёбе, наблюдателен, настойчив, а главное — в совершенстве владел самым эффективным методическим приёмом — личным примером, высоким профессиональным мастерством. В мирные дни на это, вероятно, потребовались бы годы. Но на фронте иной ритм жизни и темп роста бойцов.

Андрианов ещё учил своих первых питомцев по-настоящему воевать, а в Москву уже ушло представление на присвоение ему звания Героя Советского Союза. В заключительной части этого документа было написано: «…отличный разведчик, бесстрашный лётчик-штурмовик. Его каждый боевой вылет наносит врагу огромный урон в живой силе и технике».

«Отличный разведчик!» Да, приходилось выполнять и разведывательные полёты. В одном из них, на Кишинёвском направлении, возглавляемая Василием группа «Илов» вскрыла во всех деталях передний край оборонительной полосы противника по реке Бык. Это очень непросто — методично «утюжить воздух» над тщательно скрываемыми, а потому и особенно сильно прикрытыми зенитным огнём позициями вражеских войск. Надо собрать в кулак всю волю, чтобы не сорваться, не бросить машину в пике на все эти несчётные огневые точки, секущие трассами воздух вокруг самолёта. Но воздушный разведчик не имеет права отвечать ударом на удар, он прокладывает путь к будущему успеху своих войск. На вражеские узлы сопротивления, артиллерийские батареи, пулемётные гнезда, куда сейчас бесстрастно смотрит лишь холодно поблескивающий объектив аэрофотоаппарата, нацелятся в установленный час сотни орудийных стволов, обрушатся бомбы; наше командование разгадает замыслы противника, определит направление главного удара, выделит силы и средства, необходимые для разгрома противостоящей группировки. Таково грозное оружие воздушного разведчика, когда молчит бортовое вооружение его самолёта и плотно закрыты бомболюки.

Огневой 1944 год памятен для Василия Андрианова яркими событиями: в мае он стал членом КПСС, в июле — удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Чуть больше года минуло с того дня, как прибыл в действующую армию молодой выпускник лётной школы. А теперь это был уже обстрелянный, закалённый воздушный боец, подлинный ас, искусный тактик. Многие в полку сверяли по Андрианову своё боевое мастерство, стремились летать и громить фашистов «по-андриановски». А это значило ежесекундно, днём и ночью, быть в готовности к вылету на любое задание, порой в такое ненастье, когда вражеские лётчики даже не помышляли о запуске двигателей. Это значило — каждый раз выводить самолёты на цель точно по месту и времени, отбомбиться внезапно и без промаха, а потом, энергично и рационально маневрируя, расстрелять из всех стволов чуть ли не в упор самые важные объекты и исчезнуть за горизонтом раньше, чем появятся вызванные по радио вражеские истребители.

Иногда фашистам удавалось прорваться сквозь заслон истребителей прикрытия. 17 августа Гвардии старший лейтенант Андрианов вёл шестёрку «Илов» на штурмовку скопления вражеских танков неподалёку от Мариамполя. Вот и заданный район. Танки тщательно замаскированы; молчат, притаились и зенитки. Тем более что штурмовики как будто проходят мимо. Но ведущий уже разглядел десяток танков, колонну крытых грузовиков да ещё и склад боеприпасов неподалёку.

Быстрая оценка обстановки. Команда ведомым на перестроение. Энергичная «горка». И вот уже с крутого разворота поочередно входят в пике краснозвёздные машины. Вздрогнули, поползли в разные стороны вражеские танки, роняя с брони ненужную больше солому. Поздно! Под градом бомб заполыхал, завертелся на месте один танк, густо задымил и замер второй. Торопливо, взахлёб ударили автоматические зенитки, но и по ним прошёлся огненный вихрь. Повторный заход. На высоте 700 метров группу атакует пара Ме-109. Атакует по знакомой схеме: разогнать до предела скорость, «клюнуть» с ходу и удрать. Но у шестёрки «Илов» 30 пушечных и пулемётных стволов, 6 пар зорких глаз и твёрдых рук. И когда штурмовики легли на обратный курс, внизу содрогался от взрывов бывший склад боеприпасов, догорали разбитые танки, автомашины и… 2 «Мессера», завершившие свою последнюю атаку в земле.

Извилист на карте боевой путь части. Менялись наименования фронтов, номера Воздушных армий, оперативные направления. Да и сам 667-й ШАП стал прославленным 141-м Гвардейским штурмовым авиационным Сандомирским Краснознамённым ордена Кутузова полком. А славу ему принесли люди в гимнастёрках с голубыми петлицами, бесстрашные воздушные бойцы за свободу и счастье Родины. Среди них и командир эскадрильи Василий Андрианов.

Ведущий! В штатных расписаниях нет такой должности. Но ведущие были, есть и будут всегда. Это они увлекают людей в бой, поднимают на подвиги, щедро делятся с ними знаниями, опытом, мастерством. Право быть ведущим лишает прав на ошибки, возлагает безоговорочную ответственность за успех каждого боевого вылета, за судьбу каждого подчинённого. Вот простая арифметика: с 28 августа 1944 по 29 апреля 1945 года эскадрилья, которую возглавил Андрианов, совершила 578 боевых самолёто-вылетов, потеряв лишь 2 своих экипажа. Это очень высокий итог. Ведь на завершающем этапе войны враг сопротивлялся с отчаянием обреченного, чуть ли не зубами держался за каждую пядь земли, надеясь на чудо или пытаясь хотя бы отсрочить неминуемое возмездие. Каждый населённый пункт был превращён в узел сопротивления, каждый дом — в крепость. Штурмовикам приходилось пробиваться к целям сквозь шквал огня. И ведущий должен был обладать незаурядным лётно-тактическим мастерством, чтобы, выполнив боевое задание в таких условиях, привести группу на свой аэродром без потерь. Так, как это делал Герой Советского Союза Гвардии капитан Василий Андрианов.

Вторую «Золотую Звезду» Андрианову вручили после победоносного завершения войны, когда вчерашние фронтовики ещё привыкали к тишине, к чистому небу над головой, к новому, размеренному ритму службы. И это высочайшее признание боевых заслуг воина в мирные дни как бы напоминало о том, что в деле защиты Отчизны нет перерыва, что мир, завоеванный титаническими усилиями советского народа, надо беречь как зеницу ока.

Бойцы заслужили отдых. Но международная обстановка не располагала к благодушию, самоуспокоенности. Ведь были уже атомные грибы над Хиросимой и Нагасаки, приказ фельдмаршала Монтгомери о сборе трофейного оружия для использования против сил мира и прогресса, зловещая речь Черчилля в Фултоне… Империализм оставался империализмом… И снова над аэродромом стоит неумолчный гул авиационных двигателей, рвутся на полигоне бомбы, гремят пушечные очереди. Воины осваивают новую авиационную технику, её боевое применение. Командир отличного подразделения Василий Андрианов поднимает в небо своих питомцев, ведет их на штурм высоких рубежей боевого мастерства. День за днём, ночь за ночью не спадает напряжение учебно-боевой подготовки. Постоянный творческий поиск нового требует мобилизации всех духовных и физических сил. Трудно, но иначе нельзя: ведь он ведущий!

И чем больше он знал и умел, тем больше росла потребность в новых знаниях и навыках, тем острее ощущал он настоятельную необходимость систематизировать, осмыслить до конца личный опыт, сверить его с опытом других авиационных командиров, вникнуть в перспективы развития военного дела вообще и авиации в частности.

Логика жизни привела Андрианова в Краснознамённую Военно-Воздушную академию. Здесь за годы учёбы он нашёл ответы на интересующие его вопросы, освоил передовую методику лётного обучения. Диплом с отличием — закономерный итог серьёзного отношения к делу, которому посвятил жизнь, высокого чувства личной ответственности коммуниста и воина за выполнение своего партийного и служебного долга. Именно в это время Андрианов почувствовал вкус к военной науке, ощутил потребность в разработке сложных вопросов боевого применения авиации, тактики её действий в условиях современной войны. Вот почему несколько лет спустя вернулся Василий Иванович в Военно-Воздушную академию, но уже не слушателем, а адъюнктом.

Бывший лётчик-штурмовик, гроза фронтового неба, боевой командир, нашёл своё второе призвание. Много лет он вёл большую преподавательскую и научную работу. Но не было приземления, последней посадки, прощания с небом. Полёт продолжался. Он продолжался теми, кого учил он науке побеждать, теми, кто переняв эстафету боевой славы из рук прославленного ветерана воздушных сражений за свободу и независимость Родины, зорко стоит на страже нашей Родины.

А в тиши учебных аудиторий Военной Академии Генерального штаба слушатели внимательно следили за полётом творческой мысли дважды Героя Советского Союза генерал-майора авиации Василия Ивановича Андрианова, всей своей жизнью подтвердившего право на высокое звание — Ведущий. С большой буквы!

Из сборника «Люди бессмертного подвига. Книга 1» — М.: Политиздат, 1975.

По национальности русский. Член КПСС с 1944 года.

За год до начала Великой Отечественной войны был призван в ряды Советской Армии. Уже будучи в армии, поступил в военно-авиационную школу пилотов, по окончании которой в июне 1943 года был направлен на фронт. Сражался на Воронежском, Белгородском, Харьковском, Полтавском, Кировоградском направлениях. Участвовал в разгроме немцев под Корсунь-Шевченковским, Уманью, в боях под Кишиневом, Яссами, при форсировании Днестра, Прута, Серета, Вислы, Одера, в освобождении городов Кракова, Катовице, Гуты, Ратибора и многих других. За годы войны совершил 177 успешных боевых вылетов.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1944 года Василию Ивановичу Андрианову присвоено звание Героя Советского Союза. 27 июня 1945 года он удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями.

После войны В. И. Андрианов продолжает службу в Советской Армии. В 1950 году он окончил Краснознаменную Военно-воздушную академию, а в 1961 году - Академию Генерального штаба. Ныне генерал-майор авиации В. И. Андрианов живет в Москве, работает в Академии Генерального штаба, передает свой богатый опыт будущим защитникам Родины.

Первый боевой вылет.

Потом их могут быть десятки или сотни, порой значительно более ответственных, трудных, рискованных. Но боевое крещение остается в памяти навсегда, особенно если свершилось оно в такой битве, как Курская, над легендарной Прохоровкой, где встретились в небывалом сражении стальные танковые лавины, а дымное небо над полем боя казалось нашпигованным разящим свинцом.

Именно сюда, в эту огненную круговерть, вел группу «илов» командир штурмового полка майор Д. К. Рымшин. Ведомым одного из звеньев впервые летел в бой младший лейтенант Василий Андрианов, лишь несколько суток назад прибывший в часть из летной школы.

В другой обстановке полетал бы новичок на задания попроще, присмотрелся к действиям бывалых воздушных бойцов, прислушался к их советам. Постепенно и втянулся бы в напряженный боевой ритм, освоил тактические приемы, укрепил волю, развил глазомер. В сущности вот так, бережно, хотя без излишних сантиментов и затяжек, вводили во фронтовых частях в строй молодых летчиков, членов экипажей.

Лучшие дня

Но с Андриановым вышло иначе. Его, как положено, «погоняли» по теории, проверили технику пилотирования одиночно и в строю. Убедились, что летает младший лейтенант, как говорят, добротно, в строю держится прочно, стрелять умеет. Да и меньше всего был похож молодой летчик на тех, кто нуждается в опеке: русоволосый богатырь - под стать своей могучей крылатой машине, он с первого взгляда располагал к себе, внушал доверие. Окончил аэроклуб. Затем школу младших авиаспециалистов. Летал стрелком на ТВ-3. Теперь вот освоил штурмовик...

Словом, командир не испытывал никаких колебаний, когда включил Андрианова в боевой расчет и когда повел его в первый боевой вылет.

Василий, поглядывая на машину командира звена, уверенно держит место в строю. Ровно гудит мощный двигатель; стрелки приборов замерли на нужных делениях. Все привычно, знакомо, как в тренировочном полете по маршруту.

Выше по сторонам снуют юркие истребители сопровождения, а под плоскостями бесконечной лентой бежит выжженная июльским солнцем, усеянная воронками, опаленная недавними боями земля. С каждым километром она все чернее; с каждой минутой все ощутимее в кабине терпкий запах гари. Значит, скоро и поле боя!

Нет, Андрианову только казалось, что все, «как всегда». Он не уловил нарастающего напряжения перед встречей с неведомым, слишком увлекся наблюдением за землей и нарушил одну из важных фронтовых летных заповедей - не отставать от строя. Не сразу до него дошел и смысл команды ведущего на разворот. Промешкал какие-то секунды, а группа уже сдвинулась влево, расстояние до нее резко увеличилось. Летчик энергично дослал сектор газа вперед до упора и положил машину в левый крен.

На развороте опытный командир сразу заметил отставший самолет и приказал замыкающему немедленно подтянуться. Но было уже поздно. Едва в наушниках шлемофона умолк голос ведущего, как воздушный стрелок торопливо доложил о приближении вражеских истребителей. Крупнокалиберный пулемет сухо загремел и тут же захлебнулся. В кабине что-то оглушительно грохнуло, острая боль полоснула летчику плечо, в лицо ударила удушливая струя воздуха, настоенного на парах перегретого масла.

Снова удар... Скрежет раздираемого металла... Самолет, словно споткнувшись, клюнул носом и начал заваливаться набок. Судорожно дернулся и замер тяжелый трехлопастый винт. Наступила гнетущая тишина...

Через помутневшее от масляной пленки остекление фонаря Андрианов увидел проскочившую рядом пару «мессершмиттов» - вероятно, матерых «охотников», расчетливо нанесших ему удар в спину, - и словно очнулся от оцепенения. Нет, он еще не повержен... Война для него не окончена. Он еще вернется в крылатый строй и предъявит врагу счет!

В свой полк Василий Андрианов добирался где на попутных автомашинах, где пешком. Всю неблизкую дорогу перебирал он в памяти каждую деталь злополучного «боевого крещения», принятого им еще до выхода в первую атаку, еще до первого выстрела по врагу. Но чаще всего вспоминал он посадку истерзанной машины на поле, гулкие удары бронированного корпуса о высушенную до гранитной твердости землю, а потом... Потом - изрешеченное свинцом тело воздушного стрелка сержанта Смирнова в обрамлении покореженного, обожженного металла. Такое ни забыть, ни простить нельзя...

Госпиталя избежать не удалось. Но как ни мучительно тянулись там дни «принудительного отдыха», они не прошли впустую. На смену эмоциям пришли трезвый анализ, строгая оценка действий, твердая решимость настойчиво учиться воевать, постоянно искать ключи к победе. Навещавшие Андрианова однополчане, бывалые фронтовики, помогали молодому летчику разобраться в его ошибках, познать тонкости летно-тактического мастерства.

- «Ильюшин-2» - оружие многоцелевое и уникальное по своим боевым возможностям, - говорил командир звена Алексей Керцев. - Это и крылатая артиллерийская батарея, и бомбардировщик, и истребитель. Выходит, что нашему брату-штурмовику нужны как бы три диплома: летный, штурманский, стрелковый - и все с отличием, ибо нам ничего нельзя знать и делать наполовину или даже на девять десятых. Ведь это штурмовики атакуют врага с бреющего полета под огнем из всех видов оружия; это мы, сопровождая свои войска, выжигаем противника буквально под ногами наступающих передовых частей, когда непростительны, а подчас и преступны даже малейшие ошибки, неточности в расчетах...

Когда Василий появился на самолетной стоянке, где его ждал новенький ИЛ-2, он был уже иным: посуровел, внутренне собрался, сосредоточился. Больше слушал, чем говорил; больше тренировался в кабине, чем отдыхал в тени под крылом.

А боевая страда продолжалась. Советские войска, обескровив противника в преднамеренном оборонительном сражении на Курской дуге, успешно развивали контрнаступление, неудержимо продвигались на запад. Боевая активность нашей авиации возрастала с каждым днем. И почти «ежедневно, а то и по нескольку раз в день вслед за ведущим поднимал во фронтовое небо свой самолет молодой летчик. Вылет за вылетом, бой за боем. Рос боевой счет 667-го штурмового авиаполка. Но теперь в нем был и его, Андрианова, вклад; теперь знал он, чем отличаются настоящие вражеские танки от фанерных макетов на полигоне, как выглядят сквозь призму прицела эти изрыгающие огонь серо-зеленые коробки, а главное - как полыхают они, прожженные кумулятивными противотанковыми бомбами.

В двадцатых числах июля 1943 года соединения Воронежского и Степного фронтов вышли на рубеж, который занимали до начала оборонительного сражения. Под угрозой прорыва советских войск на Белгородско-Харьковском направлении враг начал перебрасывать сюда подкрепления из глубины обороны и снятые с других участков фронта. Дезорганизовать перевозки противника, не дать ему сосредоточить, развернуть резервы - такую задачу поставило перед авиаторами командование.

Разведка донесла: на железнодорожном узле Белгород скопилось множество вражеских эшелонов. Короткая подготовка - и вот уже группа из двенадцати «ильюшиных» во главе с лейтенантом Покорным смыкается над полевым аэродромом в плотный строй и направляется по заданному курсу. Линию фронта проскочили на малой высоте и большой скорости, не дав противнику прийти в себя, организовать зенитный заслон. Но чем ближе цель, тем чаще вспухали в белесом от зноя небе брызжущие горячим металлом бурые шапки разрывов.

Враг встретил шквалом огня. Лейтенант Покорный выделил часть сил для подавления зенитной артиллерии, а ударную группу крутым разворотом на большой высоте вывел на железнодорожный узел. О том, что первая серия бомб легла точно, Андрианов узнал при заходе на повторную атаку: там, где только что струились лишь жидкие дымки из паровозных труб, теперь расползалось, клубясь, бесформенное черное облако, по пристанционным путям в панике метались немецкие солдаты и офицеры.

Новый бомбовый удар - и новые очаги пожаров, гулкие, упруго бьющие по самолету ударной волной взрывы боеприпасов... Бомбы израсходованы. Но есть еще пушки, крупнокалиберные пулеметы. И штурмовики устремляются в третью атаку.

Хоть и мало воевал еще Андрианов, но у него уже была своя привязанность - воздушная стрельба. Конечно, авиабомбы очень эффективны, особенно эта миниатюрная, несолидная на первый взгляд, противотанковая новинка - ПТАБ. Но пока бомбы долетят до цели, подожгут ее, весь изведешься: попал или нет? Да и не всегда поймешь, твои ли бомбы или соседа по строю накрыли цель? А знать это нужно не столько ради престижа, сколько для дальнейшего боевого совершенствования, учета и устранения ошибок. Другое дело - пушки и пулеметы: сразу видно, куда врезались цветные трассы. А глаз у Василия оказался верным, рука - твердой. Вот и сейчас, бросив самолет в пике, чуть сощурив зоркие глаза, ловит он в светящуюся сетку прицела набегающие, растущие вагоны, платформы.

Пора! Сухо загремели пушки. Огненные пунктиры вырвались из крыльев штурмовика и вспороли крышу одного из «пульманов». Хорошо! Теперь ручку чуть на себя и длинной очередью прошить весь эшелон, повредить железнодорожное полотно, выходные стрелки...

Атака окончена. Палец отпускает гашетку, и в тот же миг самолет сильно встряхивает, бросает в сторону. Это ударная волна - на станции что-то взорвалось. Теперь пойдет полыхать!

Так учился воевать и побеждать летчик-штурмовик Андрианов. Нелегко давалась эта наука. Огнем и кровью писались строки боевой летописи каждого подразделения, каждой авиационной части. При штурмовке вражеского аэродрома героически погиб первый фронтовой наставник Василия Алексей Керцев. Тяжело переживал Андрианов эту утрату, никак не мог смириться с мыслью о неизбежности жертв в беспощадной битве с врагом. Самому ему не раз приходилось прорываться к целям сквозь огненную метель, где никто не застрахован от шального снаряда, возвращаться с десятками пробоин в самолете. Но потерять Керцева... И снова воскресал недавний эпизод, который сделал двух летчиков боевыми побратимами.

Группа наших штурмовиков нанесла удар по колонне пехоты и техники противника на марше. Андрианов летел ведомым в звене Керцева, четко повторяя все маневры командира, метко разил врага. Несколько боевых вылетов, вдумчивых разборов их результатов, целенаправленных тренажей и конкретных рекомендаций командира звена заметно сказались на его летном «почерке», позволили уже достаточно уверенно ориентироваться в воздушной и наземной обстановке. В круговерти атак Василий выбрал момент, чтобы мельком осмотреть воздушное пространство, и невольно похолодел: сзади сверху на самолет Керцева пикировал «мессершмитт». Еще мгновение - и он откроет огонь!

Дальнейшее произошло словно само по себе: Василий рванул на себя ручку управления и закрыл своим самолетом машину командира, принимая удар на себя. Однако фашист, не ожидавший такого маневра, шарахнулся в сторону. Андрианов не видел, что у «мессера» был напарник. Он понял это только тогда, когда дробно загремели по броне и остеклению фонаря осколки снарядов, а кабину заполнил знакомый тошнотворный запах горелого моторного масла.

С огромным трудом перетянул тогда Андрианов почти неуправляемый штурмовик через линию фронта и посадил его в расположении своих войск. Только на вторые сутки вернулся летчик на свой аэродром и здесь узнал, что повредивший его машину «мессер» не ушел безнаказанным: он нерасчетливо проскочил вперед и был «срезан» пушечным огнем одного из наших штурмовиков. Незабываемой была и встреча с Алексеем Керцевым. А теперь вот его не стало...

Нет, Василий не согнулся, не опустил руки перед жестокой действительностью. «Если гибнет боевой друг, - говорил он однополчанам, - то каждый из нас должен сражаться за двоих, наносить врагу максимальный урон, бить его беспощадно до полной победы». И слово свое летчик держал твердо. С каждым боевым вылетом крепла его репутация как умелого и бесстрашного воздушного бойца, на которого можно смело положиться, которому можно доверить выполнение любого задания. Так и должно быть - ведь на войне человек весь на виду, здесь, как нигде, объективна оценка его возможностей, дел, поступков. И, как нигде, щедро воздается по заслугам.

25 декабря 1943 года старший летчик Василий Иванович Андрианов был назначен командиром звена.

Со смешанным чувством выслушал младший лейтенант приказ об этом, объявленный ему командиром части подполковником Рымшиным. И пожалуй, лишь для него самого новость оказалась неожиданной. В полку давно уже обратили внимание на летчика, в котором органически сочетались отчаянная храбрость с расчетливостью в бою, физическая сила с личной скромностью, твердость убеждений с доброжелательностью к людям. Он уже многое постиг за несколько фронтовых месяцев. На его личном боевом счету - десятки боевых вылетов, уничтоженные танки и автомашины, орудия и железнодорожные вагоны, огневые точки и пехота врага, десяток воздушных боев с «мессерами» и «фокке-вульфами»...

Убедительным свидетельством боевой зрелости офицера были и поблескивавшие на груди золотом и эмалью два ордена Красного Знамени и Отечественной войны. Конечно, двадцатитрехлетний летчик был счастлив и горд, когда вручали ему высокие награды и благодарили за мужество и мастерство. Но стать командиром звена! Справится ли он?

Андрианов знал, как тщательно подбирает командование ведущих групп, какое это ответственное и трудное дело. Но ведь и почетное! И разве ничего не перенял он у своих наставников - Рымшина, Лопатина, Керцева?

Справитесь! - коротко ответил командир полка еж высказанные Василием сомнения. - Будут затруднения - поможем. Но полагаю, что у вас даже с избытком данных для исполнения новых обязанностей. Поэтому и летчиков даю молодых, пусть с азов перенимают ваш боевой почерк.

Очень скоро Андрианов убедился, что опасения его все же были не напрасными. Это выяснилось сразу, как только повел он своих ведомых на первую для них штурмовку. Не сформировалось еще из трех экипажей звено, спаянное единой волей; в воздухе младшие лейтенанты Анатолий Бескровный и Николай Черных словно забыли все, чему он их учил.

Атаковали цель кто во что горазд, - строго выговаривал командир подчиненным на разборе полета. - Ни дистанций, ни интервалов, ни высоты не выдерживали, «мессеров» не заметили, и, не будь настороже мой стрелок, летать бы вам на решете с нулевой подъемной силой.

Заметив, что молодые офицеры и без того подавлены, командир смягчился. Быть может, вспомнился ему в ту минуту и собственный первый боевой вылет.

Ладно, - сменил он тон. - Если совсем откровенно, то я доволен, что не дрогнули под огнем. Значит, со временем научитесь воевать. Отдых пока отменяется. Продолжим занятия по тактике, будем отрабатывать групповую слетанность, добиваться монолитной слаженности.

Методистами не рождаются. Не был им и Василий Андрианов. С курсантской скамьи учили его летать, готовили к защите Родины. Что же касается командирских навыков, знания методики, педагогики, психологии, то пока все это состояло из общих понятий, усвоенных на лекциях в летной школе, собственных наблюдений, советов опытных командиров да книжных рецептов. И если все же сумел он подчинить своей воле ведомых, создать боеспособное звено, то потому, что сам был неутомим в учебе, наблюдателен, настойчив, а главное - в совершенстве владел самым эффективным методическим приемом - личным примером, высоким профессиональным мастерством. В мирные дни на это, вероятно, потребовались бы годы. Но на фронте иной ритм жизни и темп роста бойцов.

Андрианов еще учил своих первых питомцев по-настоящему воевать, а в Москву уже ушло представление на присвоение ему звания Героя Советского Союза. В заключительной части этого документа было написано: «...отличный разведчик, бесстрашный летчик-штурмовик. Его каждый боевой вылет наносит врагу огромный урон в живой силе и технике».

«Отличный разведчик»! Да, приходилось выполнять и разведывательные полеты. В одном из них, на Кишиневском направлении, возглавляемая Василием группа «илыошиных» вскрыла во всех деталях передний край оборонительной полосы противника по реке Бык. Это очень непросто - методично «утюжить воздух» над тщательно скрываемыми, а потому и особенно сильно прикрытыми зенитным огнем позициями вражеских войск. Надо собрать в кулак всю волю, чтобы не сорваться, не бросить машину в пике на все эти несчетные огневые точки, секущие трассами воздух вокруг самолета. Но воздушный разведчик не имеет права отвечать ударом на удар, он прокладывает путь к будущему успеху своих войск. На вражеские узлы сопротивления, артиллерийские батареи, пулеметные гнезда, куда сейчас бесстрастно смотрит лишь холодно поблескивающий объектив аэрофотоаппарата, нацелятся в установленный час сотни орудийных стволов, обрушатся бомбы; наше командование разгадает замыслы противника, определит направление главного удара, выделит силы и средства, необходимые для разгрома противостоящей группировки. Таково грозное оружие воздушного разведчика, когда молчит бортовое вооружение его самолета и плотно закрыты бомболюки.

Огневой сорок четвертый памятен для Василия Андрианова яркими событиями: в мае он стал членом великой партии коммунистов, в июле - удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Чуть больше года минуло с того дня, как прибыл в действующую армию молодой выпускник летной школы. А теперь это был уже обстрелянный, закаленный воздушный боец, подлинный ас, искусный тактик. Многие в полку сверяли по Андрианову свое боевое мастерство, стремились летать и громить фашистов «по-андриановски». А это значило ежесекундно, днем и ночью, быть в готовности к вылету на любое задание, порой в такое ненастье, когда вражеские летчики даже не помышляли о запуске двигателей. Это значило - каждый раз выводить самолеты на цель точно по месту и времени, отбомбиться внезапно и без промаха, а потом, энергично и рационально маневрируя, расстрелять из всех стволов чуть ли не в упор самые важные объекты и исчезнуть за горизонтом раньше, чем появятся вызванные по радио вражеские истребители.

Иногда фашистам удавалось прорваться сквозь заслон истребителей прикрытия.

17 августа гвардии старший лейтенант Андрианов вел шестерку «илов» на штурмовку скопления вражеских танков неподалеку от Мариамполя. Вот и заданный район. Танки тщательно замаскированы; молчат, притаились и зенитки. Тем более что штурмовики как будто проходят мимо. Но ведущий уже разглядел десяток танков, колонну крытых грузовиков да еще и склад боеприпасов неподалеку.

Быстрая оценка обстановки. Команда ведомым на перестроение. Энергичная «горка». И вот уже с крутого разворота поочередно входят в пике краснозвездные машины. Вздрогнули, поползли в разные стороны вражеские танки, роняя с брони ненужную больше солому. Поздно! Под градом бомб заполыхал, завертелся на месте один танк, густо задымил и замер второй. Торопливо, взахлеб ударили автоматические зенитки, но и по ним прошелся огненный вихрь.

Повторный заход. На высоте 700 метров группу атакует пара МЕ-109. Атакует по знакомой схеме: разогнать до предела скорость, «клюнуть» с ходу и удрать. Но у шестерки «илов» 30 пушечных и пулеметных стволов, шесть пар зорких глаз и твердых рук. И когда штурмовики легли на обратный курс, внизу содрогался от взрывов бывший склад боеприпасов, догорали разбитые танки, автомашины и... два «мессера», завершившие свою последнюю атаку в земле.

Извилист на карте боевой путь части. Менялись наименования фронтов, номера воздушных армий, оперативные направления. Да и сам 667-й шап стал прославленным 141-м гвардейским штурмовым авиационным Сандомирским Краснознаменным ордена Кутузова полком. А славу ему принесли люди в гимнастерках с голубыми петлицами, бесстрашные воздушные бойцы за свободу и счастье Родины. Среди них и командир авиаэскадрильи Василий Андрианов.

Ведущий! В штатных расписаниях нет такой должности. Но ведущие были, есть и будут всегда. Это они увлекают людей в бой, поднимают на подвиги, щедро делятся с ними знаниями, опытом, мастерством. Право быть ведущим лишает прав на ошибки, возлагает безоговорочную ответственность за успех каждого боевого вылета, за судьбу каждого подчиненного. Вот простая арифметика: с 28 августа 1944 по 29 апреля 1945 года эскадрилья, которую возглавил Андрианов, совершила 578 боевых самолето-вылетов, потеряв лишь два своих экипажа. Это очень высокий итог. Ведь на завершающем этапе войны враг сопротивлялся с отчаянием обреченного, чуть ли не зубами держался за каждую пядь земли, надеясь на чудо или пытаясь хотя бы отсрочить неминуемое возмездие. Каждый населенный пункт был превращен в узел сопротивления, каждый дом - в крепость. Штурмовикам приходилось пробиваться к целям сквозь шквал огня. И ведущий должен был обладать незаурядным летно-тактическим мастерством, чтобы, выполнив боевое задание в таких условиях, привести группу на свой аэродром без потерь. Так, как это делал Герой Советского Союза гвардии капитан Василий Андрианов.

Вторую «Золотую Звезду» Андрианову вручили после победоносного завершения войны, когда вчерашние фронтовики еще привыкали к тишине, к чистому небу над головой, к новому, размеренному ритму службы. И это высочайшее признание боевых заслуг воина в мирные дни как бы напоминало о том, что в деле защиты Отчизны нет перерыва, что мир, завоеванный титаническими усилиями советского народа, надо беречь как зеницу ока.

Бойцы заслужили отдых. Но международная обстановка не располагала к благодушию, самоуспокоенности. Ведь были уже атомные грибы над Хиросимой и Нагасаки, приказ фельдмаршала Монтгомери о сборе трофейного оружия для использования против сил мира и прогресса, зловещая речь Черчилля в Фултоне... Империализм оставался империализмом, и Коммунистическая партия призывала к бдительности.

И снова над аэродромом стоит неумолчный гул авиационных двигателей, рвутся на полигоне бомбы, гремят пушечные очереди. Воины осваивают новую авиационную технику, ее боевое применение. Командир отличного подразделения Василий Андрианов поднимает в небо своих питомцев, ведет их на штурм высоких рубежей боевого мастерства. День за днем, ночь за ночью не спадает напряжение учебно-боевой подготовки. Постоянный творческий поиск нового требует мобилизации всех духовных и физических сил. Трудно, но иначе нельзя: ведь он ведущий!

И чем больше он знал и умел, тем больше росла потребность в новых знаниях и навыках, тем острее ощущал он настоятельную необходимость систематизировать, осмыслить до конца личный опыт, сверить его с опытом других авиационных командиров, вникнуть в перспективы развития военного дела вообще и авиации в частности.

Логика жизни привела Андрианова в Краснознаменную Военно-воздушную академию. Здесь за годы учебы он нашел ответы на интересующие его вопросы, освоил передовую методику летного обучения. Диплом с отличием - закономерный итог серьезного отношения к делу, которому посвятил жизнь, высокого чувства личной ответственности коммуниста и воина за выполнение своего партийного и служебного долга. Именно в это время Андрианов почувствовал вкус к военной науке, ощутил потребность в разработке сложных вопросов боевого применения авиации, тактики ее действий в условиях современной войны. Вот почему несколько лет спустя вернулся Василий Иванович в Военно-воздушную академию, но уже не слушателем, а адъюнктом.

Вывший летчик-штурмовик, гроза фронтового неба, боевой командир, нашел свое второе призвание. Вот уже много лет он ведет большую преподавательскую и научную работу. Но не было приземления, последней посадки, прощания с небом. Полет продолжается. Он продолжается теми, кого учил он науке побеждать, теми, кто сегодня, переняв эстафету боевой славы из рук прославленного ветерана воздушных сражений за свободу и независимость Родины, зорко стоит на страже мирного труда строителей коммунизма.

А в тиши учебных аудиторий Военной Академии Генерального штаба слушатели внимательно следят за полетом творческой мысли дважды Героя Советского Союза генерал-майора авиации Василия Ивановича Андрианова, всей своей жизнью подтвердившего право на высокое звание - Ведущий. С большой буквы!

Андрианов, Василий Иванович - В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Андрианов. Василий Иванович Андрианов Дата рождения 13 августа 1920(1920 08 13) Место рождения деревня И … Википедия

Андрианов Василий Иванович Энциклопедия «Авиация»

Андрианов Василий Иванович - В. И. Андрианов Андрианов Василий Иванович (р. 1920) — советский лётчик, генерал майор авиации (1971), дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Окончил Пермскую военную авиационную школу лётчиков (1943), Военно воздушную академию (1950;… … Энциклопедия «Авиация»

Андрианов Василий Иванович - В. И. Андрианов Андрианов Василий Иванович (р. 1920) — советский лётчик, генерал майор авиации (1971), дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Окончил Пермскую военную авиационную школу лётчиков (1943), Военно воздушную академию (1950;… … Энциклопедия «Авиация»

Андрианов Василий Иванович - В. И. Андрианов Андрианов Василий Иванович (р. 1920) — советский лётчик, генерал майор авиации (1971), дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Окончил Пермскую военную авиационную школу лётчиков (1943), Военно воздушную академию (1950;… … Энциклопедия «Авиация»

АНДРИАНОВ Василий Иванович - (р. 1920) дважды Герой Советского Союза (1944, 1945), генерал майор авиации (1971). В Великую Отечественную войну в штурмовой авиации; 177 боевых вылетов, 37 воздушных боев, сбил 6 самолетов … Большой Энциклопедический словарь

Андрианов Василий Иванович - (р. 13.8.1920, с. Иванисово Калининской области), полковник Советской Армии. Член КПСС с 1944. Окончил военно авиационную школу пилотов (1943). Во время Великой Отечественной войны прошёл путь от лётчика до командира эскадрильи 141 го штурмового… … Большая советская энциклопедия

Андрианов Василий Иванович - (р. 1920) советский лётчик, генерал майор авиации (1971), дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Окончил Пермскую военную авиационную школу лётчиков (1943), Военно воздушную академию (1950; ныне имени Ю. А. Гагарина), Военную академию… … Энциклопедия техники

Андрианов Василий Иванович - (р. 1920), Герой Советского Союза (1944, 1945), генерал майор авиации (1971). В Великую Отечественную войну в штурмовой авиации; 177 боевых вылетов, 37 воздушных боёв, сбил 6 самолётов. * * * АНДРИАНОВ Василий Иванович АНДРИАНОВ Василий Иванович… … Энциклопедический словарь

Андрианов, Василий Иванович - (13.08.1920 07.05.1999) летчик штурмовик, дважды Герой Советского Союза (1944, 1945), генерал майор авиации (1971). Участник Великой Отечественной войны с июня 1943 г. Был командиром звена 667 шап, затем командиром эскадрильи 141 шап. Совершил… … Большая биографическая энциклопедия