Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

П: Николай Степанович Гумилев прожил яркую, но короткую жизнь. Несправедливо обвиненный в антисоветском заговоре, он был расстрелян. Погиб на творческом подъеме, полный ярких замыслов, признанный Поэт, теоретик стиха, активный деятель литературного движения. Свыше 60 лет его произведения не переиздавались, имя умалчивалось. Только в 1987 году открыто сказали о его невиновности.

Вся жизнь Н.Гумилева необычна, увлекательна, свидетельствует о силе духа удивительной личности.

Каковы пути формирования неординарной личности Н. Гумилева?

Цель: Для этого познакомимся с жизненным и творческим путем Поэта и создадим воображаемую книгу по биографии и творчеству Н. Гумилева.

Вот ее страницы.

Вехи жизни Гумилева

1. Детство. Юность и первые произведения.
2. Самая большая любовь.
3. Путешествия.
4. Участие в I мировой войне
5. Деятельность после Октябрьской революции.

Каждую страницу воображаемой книги готовила творческая группа учащихся. Ребята обращались к биографии, воспоминаниям современников, критическим и научным статьям. Собранные ими материалы будут представлены вам.

Ваша задача – записать основные факты жизни и творчества Н. Гумилева.

1 страница – Детство, юность, первые произведения (1886-1906)

Работать, гнуть, бороться!
И легкий сон мечты
Вольется
В нетленные черты.

Н. Гумилев. “Искусство”

Николай Степанович Гумилев родился 3 апреля 1886 года в семье корабельного врача в Кронштадте. В ночь его рождения был шторм. Старая нянька увидела в этом своеобразный намек, сказав, что у родившегося будет бурная жизнь. Она оказалась права. У Гумилева была необычная судьба, талант поэта, которому подражали, он любил путешествия, которые стали частью его жизни. Наконец, он создал литературное направление – акмеизм.

В 1887г. семья переехала в Царское Село, где Николай стал учиться в Царскосельской гимназии, затем – гимназии Петербурга, а когда в 1900г. семья переезжает в Тифлис, – в тифлисской гимназии.

Особым пристрастием к наукам Гумилев не отличался ни в детстве, ни в юности. С детства Николай мечтал путешествовать, недаром его любимыми лекционными дисциплинами были география и зоология. С упоением он предавался игре в индейцев, чтению Фенимора Купера, изучал повадки животных.

С 5 лет рифмовал слова, будучи гимназистом сочинял стихи, в которых главное место отводилось экзотике, приключениям, путешествиям, мечтам о необычном.

В 1903г. семья возвращается в Царское Село, Гумилев привозит альбом стихов – подражательных, романтичных, искренних, которые сам высоко ценил и даже дарил девушкам.

Гумилев опять посещает Царскосельскую гимназию, он подружился с директором – Иннокентием Анненским, который воспитывал в учениках любовь к литературе и поэзии. Ему Гумилев подарит свой первый настоящий сборник стихов. Памяти его посвящены замечательные строки благодарного ученика:

Я помню дни: я, робкий, торопливый,
Входил в высокий кабинет,
Где ждал меня спокойный и учтивый,
Слегка седеющий поэт.

Десяток фраз, пленительных и странных,
Как бы случайно уроня,
Он вбрасывал в пространство безымянных
Мечтаний – слабого меня…

Детство заканчивалось. 18 лет. Гумилев был в неопределенном состоянии: с одной стороны, – ученик 7-го класса, разрисовывавший стены комнаты под подводный мир, а с другой – 18 лет… А это что-нибудь да значит.

Но сам этой неопределенности не ощущал, т.к. занят был главным – делал себя .

Современники описывают “белобрысого самоуверенного юношу, внешне крайне некрасивого, с косящим взглядом и шепелявой речью”. В юности с подобной внешностью недолго впасть в комплекс неполноценности, озлобленности. Но Гумилев поставил перед собой цель – стать героем, бросившим вызов миру. От природы слабый, робкий, он приказал себе стать сильным и решительным. И стал. Позднее о его характере будут говорить как о твердом, надменном, очень уважающим себя. Но его все любили и признавали. Он сделал себя.

В детстве, вопреки физической слабости, старался верховодить в игре. Быть может, и стихи стал сочинять из жажды славы.

Всегда казался спокойным, ибо считал недостойным показывать волнение.

В 1905 году вышел скромный сборник стихов Н. Гумилева под названием “Путь конквистадоров”. Гумилеву только 19 лет.

– Кто такие конквистадоры?

Конквистадоры –

1) испанские и португальские завоеватели Центральной Южной Америки, жестоко истребляющие местное население;

2) захватчики.

– Прочитайте стихотворение “Я конквистадор в панцире железном…” В каком образе предстает лирический герой? Что вы можете о нем сказать?

В первой строке лирический герой заявляет, что он конквистадор. Можно сказать, открыватель новых земель, его отличает активность, жажда подвига:

Тогда я сам мечту свою создам
И песней битв любовно зачарую.

И тут же герой заявляет, что он “пропастям и бурям вечный брат”.

– Что можно сказать о лирическом герое других стихов сборника?

Герой стихов то гордый король, то пророк, но всегда это мужественная личность, он стремится многое узнать, почувствовать. Стихи даже мужественно звучат.

– Н. Гумилев сумел воплотить в стихах первого сборника собственный характер – сильный, смелый. Поэт и его герой стремятся к новым впечатлениям.

Маска завоевателя в 1 сборнике не случайный образ, не дань юношеским мечтам, а своего рода символ сильного, надменного героя, который всем бросает вызов. Таким сильным героем хотел стать Н. Гумилев.

Поэт никогда не переиздавал сборник. Но вождь символистов, поэт В. Брюсов, дал благосклонный отзыв: Книга – “только путь нового конквистадора” и что его победы и завоевания впереди, а также отметил, что в сборнике есть и несколько прекрасных стихов, действительно удачных образов.

1906 г. Гумилев закончил гимназию.

В 1908 году Гумилев публикует второй сборник стихов – “Романтические цветы”. И. Анненский, перечисляя достоинства книги, отметил стремление к экзотике: “Зеленая книжка отразила не только искание красоты, но и красоту исканий.

А для Гумилева это было время исканий. Первый сборник “Путь конквистадоров” был декадентским, второй сборник “Романтические цветы” – был символистским. Но главным для поэта было то, что он взошел еще на одну ступеньку самоутверждения.

2 страница – Самая большая любовь (1903-1906,1918).

И ты ушла в простом и черном платье,
Похожая на древнее распятье.

Н. Гумилев

Приводим отрывок сочинения ученицы, которое создано на основе сообщения на эту тему.

Самые замечательные страницы жизни Н. С. Гумилева.

Н. Гумилев – удивительный мастер слова, основатель литературного течения акмеизм.

Его биография показалась мне очень интересной, а совсем новым стал для меня факт, что поэт являлся мужем знаменитой русской поэтессы Анны Андреевны Ахматовой.

24 декабря 1903 года в Царскосельской гимназии, где тогда учился молодой Гумилев, он познакомился с Анной Горенко – будущей поэтессой А. Ахматовой. Произошло это вот как. Николай Гумилев с братом Дмитрием покупали рождественские подарки и столкнулись с общей знакомой Верой Тюльпановой, которая была с подругой. Дмитрий Гумилев стал говорить с Верой, а Николай остался со светлоглазой и хрупкой девушкой с черными и длинными волосами и с таинственной бледностью лица. Вера их познакомила:

– Моя подруга, Анна Горенко, учится в нашей гимназии. Мы живем с ней в одном доме.

Да, Аня, я забыла тебе сказать: Митя у нас капитан, а Коля пишет стихи.

Николай гордо посмотрел на Аню. Она не сказала, что сама пишет стихи, а только попросила:

– А не могли бы Вы прочесть что-нибудь из ваших.

– Вам нравятся стихи? – спросил Гумилев. – Или Вы из любопытства?

– Нравятся, но не всякие, а только хорошие.

Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.

– Ну, что, хорошие?

– Только немного непонятные.

Вторая их встреча произошла вскоре на катке.

На Пасху 1904 года Гумилевы давали бал, в числе приглашенных гостей была Анна Горенко. С этой весны начались их регулярные встречи. Они вместе посещали вечера в ратуше, залезали на Турецкую башню, смотрели гастроли Айседоры Дункан, были на студенческом вечере в Артиллерийском собрании, участвовали в благотворительном спектакле и были даже на нескольких спиритических сеансах, хотя относились к ним весьма иронически. На одном из концертов Гумилев познакомился с Андреем Горенко, братом Анны. Они подружились и любили обсуждать стихи современных поэтов.

В 1905 году Анна с матерью и братом переезжают в Евпаторию. В октябре этого же года Гумилев издает первую книгу стихов “Путь конквистадоров”.

Вскоре Николай уезжает в Париж и становится студентом Сорбонны. В начале мая 1907 года Гумилев отправился в Россию для отбытия воинской повинности, но был освобожден по причине астигматизма глаз. Тогда он отправился в Севастополь. Там, на даче Шмидта, Горенко проводила лето.

Гумилев делает Анне предложение, но его ждет отказ. Он решает свести счеты с жизнью, пытаясь утонуть, но остается живым и невредимым. Поэт возвращается в Париж, где друзья пытаются отвлечь его от грустных мыслей. Вскоре в Париж приехал Андрей Горенко и остановился, естественно, у Гумилева. Были рассказы о России, о юге, об Анне. Снова надежда… Постепенно настроение Николая стало выправляться, и уже в октябре, оставив Андрея в своей комнате на попечении друзей, он вновь уехал к Анне. И опять отказ… Гумилев вернулся в Париж, но скрыл свою поездку даже от семьи. Но от себя ему было не уйти, так что не случайна и новая попытка самоубийства – отравление. По рассказу А. Н. Толстого, Гумилев был найден без сознания в Булонском лесу. Ахматова, узнав об этом от брата, прислала Гумилеву великодушную успокоительную телеграмму. Искорка надежды вспыхнула снова. Боль отказов, согласий и снова отказов Анны приводила Николая в отчаяние, но так или иначе он продолжал писать. В начале 1908 года выходит книга стихов “Романтические цветы”, посвященная А. Ахматовой. 20 апреля Гумилев вновь приезжает к ней. И снова ему отказ. 18 августа 1908 года поэт был зачислен студентом на юридический факультет. А в сентябре он уезжает в Египет…

По возвращении он продолжил учебу. А 26 ноября 1909 года в гостинице “Европейская” вновь сделал предложение А. Ахматовой и на этот раз получил согласие. 5 апреля 1910 года Гумилев подал прошение ректору университета разрешить ему вступить в брак с А. Ахматовой. Разрешение было получено в тот же день, а 14 апреля – и разрешение уехать в отпуск за границу. 25 апреля в Николаевской церкви села Никольская Слободка произошло венчание с потомственной дворянкой Анной Андреевной Горенко, ставшей Гумилевой. Но даже после брака любовь их была странной и недолговечной.

3 страница – Путешествия (1906-1913)

Я пойду по гулким шпалам
Думать и следить
В небе желтом, в небе алом
Рельс бегущих нить.

Н. Гумилев

Отрывок сочинения на основе сообщения на эту тему.

И вот вся жизнь! Круженье, пенье,
Моря, пустыни, города,
Мелькающее отраженье
Потерянного навсегда.

Н. Гумилев

Николай Степанович Гумилев – это необыкновенный человек с редкой судьбой. Это один из величайших поэтов серебряного века. Но он был и неутомимым путешественником, изъездившим много стран, и бесстрашным воином, не раз рисковавшим жизнью.

Талант поэта, смелость путешественника привлекали к нему людей, внушали уважение.

Путешествия Гумилева – это одна из ярких страниц его жизни. В детстве у него родилась страстная любовь к путешествиям. Недаром он любил географию, зоологию. Фенимор Купер – любимый писатель Гумилева. Семья мальчика много переезжала, и он имел возможность видеть другие города, другую жизнь. Гумилевы жили сначала в Кронштадте, затем в Царском Селе и около 3-х лет в Тифлисе. После окончания царскосельской гимназии в 1906г. поэт уезжает в Париж, где собирается учиться в Сорбонне.

Навсегда запомнил поэт свое 1-ое путешествие в Египет (1908г.). А в 1910 г. он добирается до центра африканского континента – Абиссинии. В 1913 г. Гумилев возглавляет экспедицию Российской Академии наук в эту страну. Экспедиция была тяжелой, долгой, но она познакомила с нравами, обычаями местных жителей. Вынесенные впечатления окупили трудности.

Гумилева тянет в экзотические, мало изученные страны, где приходится рисковать жизнью. Что же заставляет его совершать эти путешествия? Современники отмечали молодость его души: ему будто всегда было 16 лет. К тому же им владело огромное желание познать мир. Поэт понимал, что жизнь коротка, а в мире столько интересного. Но главное, что Гумилев привозил из путешествий, – массу впечатлений, тем, образов для стихов. В сборнике “Романтические цветы” Гумилев рисует образы экзотических зверей – ягуаров, львов, жирафов. А его герои – капитаны, флибустьеры, открыватели новых земель. Даже названия стихов поражают широтой географических названий: “Озеро Чад”, “Красное море”, “Египет”, “Сахара”, “Суэцкий канал”, “Судан”, “Абиссиния”, “Мадагаскар”, “Замбези”, “Нигер”. Гумилев увлекался зоологией и собирал чучела экзотических животных, коллекции бабочек.

4 страница – участие в I мировой войне(1914-1918).

Николай Степанович постоянно искал испытаний характера. Когда начинается I мировая война, Гумилев, несмотря на полученное освобождение, записывается добровольцем в лейб-гвардии уланский полк охотником, как тогда их называли. Война – это стихия Гумилева, полная риска и приключений, как Африка. Гумилев ко всему относился очень серьезно. Добившись зачисления в армию, он совершенствовался в стрельбе, езде и фехтовании. Служил Гумилев прилежно, отличался храбростью – о том говорит быстрое продвижение до прапорщика и 2 Георгиевских креста – IV и III степеней, которые давались только за мужество. Современники вспоминали, что Гумилев в дружбе был верен, в бою – отважен, даже безрассудно храбр. Но и на фронте он не забывал о творчестве: писал, рисовал, вел споры о поэтике. В 1915г. вышла книга “Колчан”, в которую поэт включил то, что создал на фронте. В ней Гумилев раскрыл свое отношение к войне, говоря о ее тяготах, смерти, муках тыла: “Та страна, что могла быть раем, стала логовищем огня”.

В июле 1917г. Гумилев получил назначение в экспедиционный корпус за границу, прибыл в Париж. Он хотел попасть на Салоникский фронт, но союзники его закрыли, затем и Месопотамский.

В 1918г. в Лондоне Гумилев оформил документы для возвращения в Россию.

5 страница – Творческая и общественная активность в 1918-1921гг.

И умру я не в постели
При нотариусе и враче…

Н. Гумилев

По возвращении на Родину начался самый продуктивный период жизни Гумилева. Это объясняется соединением расцвета физических сил и творческой активности. Вне России, наверное, Гумилев не смог бы стать метром русской поэзии, классиком серебряного века. С 1918г. и до гибели Гумилев – одна из видных фигур русской литературы.

Поэт включился в напряженную деятельность по созданию новой культуры: читал лекции в институте Истории искусств, работал в редколлегии издательства “Всемирная литература”, в семинаре пролетарских поэтов, во многих других областях культуры.

Поэт рад вернуться к любимому делу – литературе. Один за другим выходят поэтические сборники Гумилева:

1918 г. – “Костер”, “Фарфоровый павильон” и поэма “Мик”.

1921 г. – “Шатер”, “Огненный столб”.

Писал Гумилев и прозу, драмы, вел своеобразную летопись поэзии, занимался теорией стиха, откликался на явление искусства других стран.

М. Горький предлагает стать редактором “Всемирной литературы”, где стал формировать поэтическую серию. Гумилев буквально объединил вокруг себя всех петербургских поэтов, создал петроградский отдел “Союза поэтов” , Дом поэтов, Дом искусств. Он не сомневался в том, что сможет возглавить литературную жизнь Петрограда. Н. Гумилев создает 3-ий “Цех поэтов”.

Творческая и общественная деятельность Гумилева сделала его одним из самых значительных литературных авторитетов. Выступления в институтах, студиях, на вечерах принесли ему широкую известность и сформировали широкий круг учеников.

Сборник “Костер”, (1918г.) – самая русская по содержанию из всех книг Гумилева, на ее страницах видим Андрея Рублева и русскую природу, детство поэта, городок, в котором “крест над церковью взнесен, символ власти ясной, Отеческой”, ледоход на Неве.

В последние годы он много пишет африканских стихов. В 1921г. они войдут в сборник “Шатер”. В эти годы Гумилев осмысливает жизнь, учит читателей любить родную землю. И жизнь и землю он видел бескрайними, манящими своими далями. Видимо, по этому и вернулся к своим африканским впечатлениям. Сборник “Шатер” является примером огромного интереса поэта к жизни других народов. Вот как он пишет о реке Нигер:

Ты торжественным морем течешь по Судану,
Ты сражаешься с хищною стаей песков,
И, когда приближаешься ты к океану,
Середины твоей не видать берегов.

На тебе словно бисер на яшмовом блюде,
Расписные узорные пляшут ладьи,
И в ладьях величавые черные люди
Восхваляют благие деянья твои…

Русский поэт восхищается землею, давшей его родине прародителя великого А. С. Пушкина. (Стих “Абиссиния”).

3 августа 1921г. Н. Гумилев арестован по подозрению в участии в заговоре против Советской власти. Это было так называемое “таганцевское дело”.

24 августа 1921г. Петроград. Губчека приняла постановление о расстреле участников “таганцевского заговора” (61 человек), в том числе Н. Гумилева.

Участие его в заговоре не установлено. Ни одной контрреволюционной строчки Гумилев не напечатал. Политикой не занимался. Гумилев стал жертвой культурного террора.

35 лет прожил поэт. Сейчас наступила его 2-ая жизнь – возвращение к читателю.

П: Подведем итоги .

Личность Гумилева необыкновенно яркая. Это талантливый поэт, смелый путешественник и отважный воин. Детство протекало в спокойной, ничем не замечательной обстановке, но самовоспитание закалили характер Гумилева.

Домашнее задание:

1. Написать сочинение на тему: “Самые замечательные страницы из жизни Н. Гумилева”. (Рассказать о понравившемся этапе жизни Н. С. Гумилева, обосновать свой выбор.

Творчество выдающегося поэта начала XX в. Николая Степановича Гумилева (1886-1921) — пример преодоления эстетической доктрины акмеизма.

Н.С.Гумилев родился в Кронштадте в семье морского врача 3 (15) апреля 1886 г. Детство будущего поэта прошло в Царском Селе, где он учился в царскосельской гимназии, директором которой был И.Ф.Анненский. В конце 1903 г. познакомился с гимназисткой Аней Горенко (будущей Анной Ахматовой). В 1905 г. в Петербурге опубликовал первый сборник стихов «Путь конквистадоров». Провел около трех лет в Париже, где издавал журнал «Сириус» и опубликовал сборник стихов «Романтические цветы» (1908).

По возвращении в Россию Гумилев поступил в Петербургский университет, активно сотрудничал в газетно-журнальной периодике, основал «Академию стиха» для молодых поэтов. В 1909-1913 гг. совершил три путешествия в Африку. В 1910 г. он женился на А. А.Горенко (разрыв с ней произошел в 1913 г., официальный развод — в 1918 г.). На 1911-1912 гг. пришелся период организационного сплочения и творческого расцвета акмеизма. Гумилев издал в это время свой самый «акмеистический» сборник стихов — «Чужое небо» (1912). С началом первой мировой войны поэт поступил добровольцем в уланский полк, за участие в боевых действиях был награжден двумя Георгиевскими крестами.

В 1916 г. вышел в свет новый сборник стихов «Колчан». Гумилев в это время находился за границей в составе экспедиционного корпуса. Там он встретил события 1917 г. и возвратился в Петербург лишь в 1918 г. В последние три года жизни активно занимался творческой, организаторской и преподавательской работой, издал сборники стихотворений «Костер», «Фарфоровый павильон», «Шатер», «Огненный столп».

3 августа 1921 г. Гумилев был арестован по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре, а 25 августа 1921 г. — расстрелян.

Гумилев начал свой путь в литературе в период расцвета символистской поэзии. Не удивительно, что в его ранней лирике весьма ощутима зависимость от символизма. Интересно, что будущий акмеист следовал в своем творчестве не за хронологически ближайшим себе поколением младосимволистов, но ориентировался на поэтическую практику старших символистов, прежде всего К.Д.Бальмонта и В.Я.Брюсова. От первого в ранних стихах Гумилева — декоративность пейзажей и общая тяга к броским внешним эффектам, со вторым начинающего поэта сближала апология сильной личности, опора на твердые качества характера.

Однако даже на фоне брюсовской лирической героики позиция раннего Гумилева отличалась особой энергией. Для его лирического героя нет пропасти между действительностью и мечтой: Гумилев утверждает приоритет дерзких грез, вольной фантазии. Его ранняя лирика лишена трагических нот, столь свойственных поэзии Анненского, Блока, Андрея Белого. Более того, Гумилеву присуща сдержанность в проявлении любых эмоций: сугубо личный, исповедальный тон он оценивал в это время как неврастению. Лирическое переживание в его поэтическом мире непременно объективируется, настроение передается зрительными образами, упорядоченными в стройную «живописную» композицию.

Символисты исходили из идеи слитности разных сторон и граней жизни, принцип сплошных соответствий подразумевал малоценность единичного, отдельного. По отношению к конкретным проявлениям реальности как бы намеренно культивировалась оптическая дальнозоркость: окружающее лирического героя «земное» пространство становилось бегло прорисованным, намеренно размытым фоном, на который проецировались «космические» интуиции. Гумилев и поэты его поколения гораздо больше доверяли чувственному восприятию, прежде всего зрительному. Эволюция раннего Гумилева — постепенное закрепление именно этого стилевого качества: использование визуальных свойств образа, реабилитация единичной вещи, важной не только в качестве знака душевных движений или метафизических прозрений, но и (а порой и в первую очередь) в качестве красочного компонента общей декорации.

В начале 1910-х гг. Гумилев стал основателем нового литературного течения — акмеизма. Принципы акмеизма во многом были результатом теоретического осмысления Гумилевым собственной поэтической практики. Ключевыми в акмеизме оказались категории автономии, равновесия, конкретности. «Место действия» лирических произведений акмеистов — земная жизнь, источник событийности — деятельность самого человека. Лирический герой акмеистического периода творчества Гумилева — не пассивный созерцатель жизненных мистерий, но устроитель и открыватель земной красоты. Поэт верит в созидательную силу слова, и котором ценит не летучесть, а постоянство семантических качеств. И стихотворениях сборника «Чужое небо» (вершина гумилевской акмеистической поэтики) — умеренность экспрессии, словесная дисциплина, равновесие чувства и образа, содержания и формы.

От пышной риторики и декоративной цветистости первых сборников Гумилев постепенно переходит к эпиграмматической строгости и четкости, к сбалансированности лиризма и эпической описательности. «Его стихи бедны эмоциональным и музыкальным содержанием; он редко говорит о переживаниях интимных и личных; ... избегает лирики любви и лирики природы, слишком индивидуальных признаний и слишком тяжелого самоуглубления, — писал в 1916 г. В.М.Жирмунский. — Для выражения своего настроения он создает объективный мир зрительных образов, напряженных и ярких, он вводит в свои стихи повествовательный элемент и придает им характер полуэпический — балладную форму. Искание образов и форм, по своей силе и яркости соответствующих его мироощущению, влечет Гумилева к изображению экзотических стран, где в красочных и пестрых видениях находит зрительное, объективное воплощение его греза. Муза Гумилева — это «муза дальних странствий»...

Поэтика поздней лирики Гумилева характеризуется отходом от формальных принципов акмеизма и нарастанием интимно-исповедального лиризма. Его стихи наполняются чувством тревоги, эсхатологическими видениями, ощущениями экзистенциального трагизма. Пафос «покорения» и оптимистических дерзаний сменяется позицией трагического стоицизма, мужественного неприятия. Чувственно воспринимаемые образы в его стихотворениях преображаются смелыми метафорами, неожиданными сравнениями. Часто стихотворная композиция строится на развертывании ключевой метафоры, которая к финалу перерастает в символ. Поэт не довольствуется теперь красочной предметностью описаний, прозревает жизнь гораздо глубже ее наружных примет. Поздняя лирика Гумилева по своему тону и глубинному содержанию значительно ближе символизму, чем акмеизму.

Среди других поэтов «серебряного века» Гумилев выделяется значительностью свершившейся в его лирике эволюции. Не случайно многие мемуаристы, оставившие воспоминания о нем, и большинство критиков и исследователей поэзии Гумилева писали прежде всего о заметном качественном росте его творчества, о тематической и стилевой трансформации поэзии. Параллельно с расширением тематического содержания лирика Гумилева последовательно углублялась, а рост формального мастерства поэта был лишь внешним выражением духовного роста его лирического героя. Между стихотворениями первых трех сборников Гумилева и шедеврами его последней поэтической книги — не только преемственность (она, конечно, ощутима), но и контраст. Порой этот контраст даже абсолютизируется, интерпретируется как разрыв или неожиданная метаморфоза. Так, по мнению Вяч.Вс.Иванова, поэтическая судьба Гумилева «напоминает взрыв звезды, перед своим уничтожением внезапно ярко вспыхнувшей... ...«Огненный столп» и непосредственно примыкающие... к этому сборнику стихи неизмеримо выше всего предшествующего».

Сопоставим первое стихотворение цикла «Капитаны», опубликованное в первом номере журнала «Аполлон» в 1909 г., и «Канцону вторую», вошедшую в последний сборник Гумилева «Огненный столп».

Стихотворение «Капитаны» стало для читателей 1910-х гг. своего рода визитной карточкой поэта. На первом плане в нем — созданный воображением поэта образ капитанов, живописная проекция представлений поэта об идеале современного человека. Этот человек, близкий лирическому герою раннего Гумилева, обретает себя в романтике странствий. Его влечет линия отступающего горизонта и призывное мерцание далекой звезды — прочь от домашнего уюта и будней цивилизации. Мир открывается ему, будто первому человеку, в своей первозданной свежести, обещая череду приключений, радость открытий и пьянящий вкус побед.

Герой Гумилева охвачен жаждой географической новизны, для него «как будто не все пересчитаны звезды». Он пришел в этот мир не мечтательным созерцателем, но волевым участником творящейся на его глазах жизни. Потому действительность кажется ему сменяющими друг друга моментами преследования, борьбы, преодоления. Характерно, что центральные четвертая и пятая строфы стихотворения представляют обобщенного «капитана» в момент противоборства — сначала с разъяренной морской стихией («трепещущий мостик», «клочья пены»), а потом с матросской командой («бунт на борту»).

Автор так захвачен поэтизацией волевого импульса, что не замечает, как грамматическое множественное число («ведут капитаны») в пределах одного сложного предложения меняется на единственное число («кто... отмечает... вспоминает... или... рвет»). В этой синтаксической несогласованности проявляется присущее раннему Гумилеву колебание между «общим» и «крупным» планами изображения. С одной стороны, общий «морской» фон стихотворения создается размашистыми условно-романтическими контрастами («полярные — южные», «базальтовые — жемчужные», «мальстремы — мель»). С другой — крупным планом подаются «изысканные» предметные подробности («клочья пены с высоких ботфорт», «золото... с розоватых брабантских манжет»).

Хотя стихотворение было написано Гумилевым еще за два года до организационного оформления акмеизма, в нем уже заметны тенденции акмеистической стилевой реформы. Это прежде всего установка на пробуждение у читателя пластических, а не музыкальных (как у символистов) представлений. В противоположность символизму, проникнутому «духом музыки», акмеизм будет ориентироваться на перекличку с пространственными искусствами — живописью, архитектурой, скульптурой.

«Капитаны» построены как поэтическое описание живописного полотна. Морской фон прописан на нем при помощи стандартных приемов художественноймаринистики(«скалы», «ураганы», «клочья пены», «гребни волн»). В центре живописной композиции — вознесенный над стихией и толпой статистов-матросов сильный человек, будто сошедший со страниц прозы Р.Киплинга (Гумилев увлекался творчеством этого английского писателя). Однако во внешнем облике этого человека больше аксессуаров театральности, нарочитого дендизма, чем конкретных примет рискованной профессии. В нем — никакого намека на тяготы корабельного быта, даже метонимия «соль моря», попадая в один ряд с модной «тростью», эффектными «высокими ботфортами» и декоративными «кружевами», воспринимается как живописное украшение. Декоративным целям служат в стихотворении и лексическая экзотика («мальстремы», «фелуки»), и акустические эффекты. В звуковом составе стиха ощутимы попеременно накатывающиеся волны аллитераций на «з» («изгибы зеленых зыбей»), «р» («на разорванной карте... дерзостный»), «б» («бунт на борту обнаружив»).

Одним из принципиальных тезисов акмеистических манифестов станет тезис о доверии к трехмерному миру, о художественном освоении многообразного и яркого земного мира. Действительно, на фоне символистской образности ранние стихотворения Гумилева выглядят намного более конкретными и сочными. Они выстроены по законам риторической ясности и композиционного равновесия (ясность и равновесие — еще один из важных стилевых принципов акмеизма). Однако большая степень предметности, которая заметна в «Капитанах», сама по себе не гарантировала приближения поэта к социально-исторической реальности и тем более — содержательного углубления лирики.

Менялся лишь тип лиризма: на смену интимно-исповедально-му лиризму приходила манера опосредованного выражения, когда поэт избегал открытой рефлексии, как бы «переводя» свое настроение на язык зримых, графически четких образов. Сами же эти образы чаще ассоциировались с образами других видов искусства (театра, живописи) и наследием прежних литературных эпох, чем с исторической реальностью предреволюционного десятилетия в России.

Ранний Гумилев отчетливо стремится к формальному совершенству стиха, он сторонится трудноуловимого, летучего, сложновыразимого — всего того, чему, по словам его бывшего учителя Анненского, «в этом мире ни созвучья, ни отзвука нет». Такое самоограничение поначалу сыграло свою положительную роль: он миновал участь стихотворцев-эпигонов символистской поэзии, сумел найти свою тему и постепенно выработать свой собственный стиль.

Однако его позднее творчество обнаруживает «тайное родство» с наследием символистской эпохи — тем более замечательное, что «преодоление символизма» поначалу как будто придавало главный смысл его поэтической работе.

Стихотворение «Канцона вторая» из сборника «Огненный столп» выдержано в совсем иной тональности, чем «Капитаны». Вместо романтического жизнеутверждения — интонация скорбных разуверений, вместо яркой экзотики — приметы «проклятого захолустья ». Если ранний Гумилев чуждался индивидуальных признаний и слишком личного тона, то в сборнике «Огненный столп» именно жизнь души и тревоги сознания составляют содержательное ядро стихотворений.

Слово «канцона» (в переводе с итальянского — «песня») в заголовке использовано не в стиховедческом, а в самом общем значении: обозначено лирическое, исповедальное качество стихотворения. Сам характер заголовков у позднего Гумилева значительно разнообразней, чем прежде: помимо географической или зоологической экзотики («Гиена», «Ягуар», «Жираф», «Озеро Чад» и т. п.) и называния героев стихотворений («Дон-Жуан», «Капитаны» и т. п.) все чаще используются прямые или метафорические обозначения чувств, эмоциональных состояний, высших ценностей («Память», «Слово», «Душа и тело», «Шестое чувство», «Заблудившийся трамвай», «Звездный ужас»).

Такая эволюция названий отражает изменения в самом тематическом репертуаре поздней лирики. Главный мотив «Канцоны» — ощущение двоемирия, интуиция о жизни иной, исполненной смысла и красоты, в отличие от «посюстороннего» мира — мира «гниющего водоема» и пыльных дорог. Центральная оппозиция стихотворения задана парой местоименных наречий «здесь — там». Организующее начало «здешнего» теневого мира — грубая власть времени. Развертывая метафору «плена времени», поэт использует вереницу олицетворений: лето механически листает «страницы дней», маятник оказывается палачом «заговорщиц-секунд», придорожные кусты одержимы жаждой смерти. Здесь на всем — печать повторяемости, безжизненности, томительной безысходности. Даже в слове «пыльна» благодаря фонетическому сходству с глаголом «полонил» возникают неожиданные семантические отзвуки: пыль соотносится с пленом.

Самый экспрессивный образ «теневой» жизни создается неожиданной «материализацией» категории времени во второй строфе. В качестве составных частей единого образа использованы семантически и стилистически разнородные элементы: физиологически конкретные «головы» принадлежат абстрактным «секундам», движение маятника проливает кровь. Метафора будто стремится «забыть» о том, что она метафора, и обрасти неметафорической плотью.

Такие сочетания логически не сочетаемых предметов и признаков — характерная черта сюрреалистического стиля. Сюрреалистический стиль использует зрелищно яркие, но необъяснимые, алогичные сочетания образов, сталкивает обыденное и чудесное. Как самостоятельное литературное течение сюрреализм существовал в 1920-е гг. во Франции. В русской литературе после Гумилева элементы сюрреализма проявились в творчестве поэта русской эмиграции Б.Поплавского. Такой же тип образности — в знаменитом «Заблудившемся трамвае».

В мире наличной реальности невозможно подлинное чудо и подлинная красота — в этом смысл нового неожиданного сочетания в третьей строфе «Канцоны» («не приведет единорога / Под уздцы к нам белый серафим»).

Как видим, если прежде стилю Гумилева была свойственна эстетизированная, декоративная предметность, то в стихах последнего сборника материальность, фактурность тех или иных деталей служит совсем не орнаментальным целям. Вместо праздничной пестроты лирическому герою открывается теперь ограниченность земной жизни. Земное существование утратило для него самоценность.

Важно, что монолог лирического героя в «Канцоне» обращен к родственной ему душе. Более того, именно интимная связь двух душ оказывается источником метафизической интуиции героя. Обещание «подлинного мира» он видит в «сокровенной грусти» возлюбленной. Место предметной конкретности в финале стихотворения занимает «символистский» способ выражения — образы-символы «огненного дурмана» и «ветра из далеких стран», предельно развеществленные сочетания «все сверканье, все движенье», интонация недоговоренности.

При всей яркости образов и продуманности композиции в «Канцоне второй» нет самоцельной живописности. Изобразительные задачи уступили здесь место выразительным: стихотворение воспринимается как «пейзаж души», как непосредственная лирическая исповедь поэта. Поздняя поэзия Гумилева замечательно подтвердила один из тезисов, высказанных им в статье «Читатель»: «Поэзия и религия — две стороны одной и той же монеты. И та, и другая требуют от человека духовной работы. Но не во имя практической цели, как этика и эстетика, а во имя высшей, неизвестной им самим».

Николай ГУМИЛЕВ (1886-1921)

1. Детство и юность Гумилева.
2. Раннее творчество Гумилева.
3. Путешествия в творчестве Гумилева.
4. Гумилев и Ахматова.
5. Любовная лирика Гумилева.
6. Философская лирика Гумилева.
7. Гумилев и Первая Мировая война.
8. Война в творчестве Гумилева.
9. Тема России в творчестве Гумилева.
10. Драматургия Гумилева.
11. Гумилев и революция.
12. Библейские мотивы в лирике Гумилева.
13. Арест и расстрел Гумилева.

Наследие Н. С. Гумилева, поэта редкой индивидуальности, лишь недавно, после долгих лет забвения, пришло к читателю. Его поэзия привлекает новизной и остротой чувств, взволнованной мыслью, графической четкостью и строгостью стихотворного рисунка.

1. Детство и юность Гумилева.

Николай Степанович Гумилев родился 3(15) апреля 1886 года в Кронштадте в семье морского врача. Вскоре отец его вышел в отставку, и семья переехала в Царское Село. Здесь в 1903 году Гумилев поступает в 7-й класс гимназии, директором которой был замечательный поэт и педагог И. Ф. Анненский, оказавший огромное влияние на своего ученика. О роли И. Анненского в его судьбе Гумилев писал в стихотворений 1906 года «Памяти Анненского»:

К таким нежданным и певучим бредням,

Зовя с собой умы людей,

Был Иннокентий Анненский последним

Из царскосельских лебедей.

После окончания гимназии Гумилев уехал в Париж, где слушал лекции по французской литературе в Сорбоннском университете, изучал живопись. Возвратившись в мае 1908 года в Россию, Гумилев целиком отдается творческой работе, проявив себя как выдающийся поэт и критик, теоретик стиха, автор широко известной ныне книги художественной критики «Письма о русской поэзии».

2. Раннее творчество Гумилева.

Писать стихи Гумилев начал еще в гимназическом возрасте. В 1905 году 19-летний поэт выпускает свой первый сборник - «Путь конквистадоров». Вскоре, в 1908 году, последовал и второй - «Романтические цветы», а затем и третий - «Жемчуга» (1910), принесший ему широкую известность.

В самом начале творческого пути Н. Гумилев примыкал к младосимволистам. Однако достаточно рано разочаровался в этом течении и стал основателем акмеизма. При этом он продолжал относиться к символистам с должным почтением, как к достойным учителям и предшественникам, виртуозам художественной формы. В 1913 году в одной из своих программных статей «Наследие символизма и акмеизм» Гумилев, констатируя, что «символизм закончил свой круг развития и теперь падает», добавлял при этом: «Символизм был достойным отцом».

В ранних стихотворениях Гумилева господствует апология волевого начала, романтизированные представления о сильной личности, которая решительно утверждает себя в борьбе с врагами («Помпей у пиратов»), в тропических странах, в Африке и Южной Америке.

Герои этих произведений - властные, жестокие, но и мужественные, хотя и бездушные завоеватели, конквистадоры, открыватели новых земель, каждый из которых в минуту опасности, колебаний и сомнений

Или, бунт на боргу обнаружив,

Из-за пояса рвет пистолет,

Так, что сыпется золото с кружев,

С розоватых брабантских манжет.

Процитированные строки взяты из баллады «Капитаны», вошедшей в сборник «Жемчуга». Они очень ярко характеризуют поэтические симпатии Гумилева к людям подобного типа,

Чья не пылью затерянных хартий -

Солью моря пропитана грудь,

Кто иглой на разорванной карте

Отмечает свой дерзостный путь.

Свежий ветер настоящего искусства наполняет «паруса» подобных стихотворений, безусловно, связанных с романтической традицией Киплинга и Стивенсона.

3. Путешествия в творчестве Гумилева.

Гумилев много путешествовал. Добровольный скиталец и пилигрим, он исколесил и исходил тысячи верст, побывал в непроходимых джунглях Центральной Африки, изнывал от жажды в песках Сахары, увязал в болотах Северной Абиссинии, прикасался руками к развалинам Междуречья… И не случайно экзотика стала не только темой стихотворений Гумилева: ею пропитан сам стиль его произведений. Музой Дальних Странствий называл он свою поэзию, и верность ей сохранил до конца дней. При всем много образии тематики и философской глубины позднего Гумилева, стихи о его путешествиях и странствиях бросают совершенно особый отсвет на все творчество.

Ведущее место в ранней поэзии Гумилева занимает африканская тема. Стихи об Африке, такой далекой и загадочной в представлении читателей начала века, придавали особое своеобразие творчеству Гумилева. Африканские стихи поэта - дань его глубокой любви к этому континенту и его людям. Африка в его поэзии овеяна романтикой и полна притягательной силы: «Сердце Африки пенья полно и пыланья» («Нигер»). Это колдовская страна, полная очарования и неожиданностей («Абиссиния», «Красное море», «Африканская ночь» и др.).

Оглушенная ревом и топотом,

Облаченная в пламя и дымы,

О тебе, моя Африка, шепотом

В небесах говорят серафимы.

Можно только восхищаться любовью русского поэта-путешественника к этому континенту. Он посещал Африку как настоящий друг и исследователь-этнограф. Не случайно в далекой Эфиопии до сих пор хранят добрую память о Н. Гумилеве.

Прославляя открывателей и завоевателей дальних земель, поэт не уходил от изображения судеб покоряемых ими народов. Таково, например, стихотворение «Невольничья» (1911), в котором рабы-невольники мечтают пронзить ножом тело угнетателя-европейца. В стихотворении «Египет» симпатию автора вызывают не властители страны - англичане, а ее истинные хозяева, те,

Кто с сохою или бороною Черных буйволов в поле ведет.

Произведения Гумилева об Африке характеризуются яркой образностью и поэтичностью. Нередко даже простое географическое название («Судан», «Замбези», «Абиссиния», «Нигер» и др.) влечет в них за собою целую цепь разнообразных картин и ассоциаций. Полный тайн и экзотики, знойного воздуха и неведомых растений, удивительных птиц и животных, африканский мир в стихотворениях Гумилева пленяет щедростью звуков и цветов, многокрасочной палитрой:

Целый день над водой, словно стая стрекоз,

Золотые летучие рыбы видны,

У песчаных, серпами изогнутых кос,

Мели, точно цветы, зелены и красны.

(«Красное море»).

Свидетельством глубокой и преданной любви поэта к далекому африканскому континенту явилась и первая поэма Гумилева «Мик», красочно повествующая о маленьком абиссинском пленнике по имени Мик, его дружбе со старым павианом и белым мальчиком Луи, их совместном побеге в город обезьян.

Как лидер акмеизма, Гумилев требовал от поэтов большого формального мастерства. В своем трактате «Жизнь стиха», он утверждал, что для того, чтобы жить в веках, стихотворение, помимо мысли и чувства, должно иметь «мягкость очертаний юного тела… и четкость статуи, освещенной солнцем; простоту - для нее одной открыто будущее, и - утонченность, как живое признание преемственности от всех радостей и печалей прошлых веков…». Для его собственной поэзии характерна чеканность стиха, стройность композиции, подчеркнутая строгость в отборе и сочетании слов.

В стихотворении «Поэту» (1908) Гумилев так выразил свое творческое кредо:

Пусть будет стих твой гибок и упруг,

Как тополь зеленеющей долины,

Как грудь земли, куда вонзился- плуг,

Как девушка, не знавшая мужчины.

Уверенную строгость береги,

Твой стих не должен ни порхать, ни биться.

Хотя у музы легкие шаги

Она богиня, а не танцовщица.

Здесь явно ощущается перекличка с Пушкиным, тоже считавшим искусство высочайшей сферой духовного бытия, святыней, храмом, куда следует входить с глубоким благоговением:

Служенье муз не терпит суеты, Прекрасное должно быть величаво.

Уже первые стихотворения поэта изобилуют яркими сравнениями, оригинальными эпитетами и метафорами, подчеркивающими многообразие мира, его красоту и изменчивость:

И солнце пышное вдали

Мечтало снами изобилья,

И целовала лик земли

В истоме сладкого бессилья.

А вечерами в небесах

Горели алые одежды,

И обагренные, в слезах,

Рыдали Голуби Надежды

(«Осенняя песня»)

Гумилев - преимущественно поэт-эпик, его излюбленный жанр - баллада с ее энергичным ритмом. В то же время экзотическая, патетически приподнятая поэзия раннего Гумилева подчас несколько холодна.

4. Гумилев и Ахматова.

Изменения в его творчестве происходят в 1910-е годы. И связаны они во многом с личными обстоятельствами: со знакомством, а затем и женитьбой на А. Ахматовой (тогда еще Анной Горенко). Познакомился с ней Гумилев еще в 1903 году, на катке, влюбился, несколько раз делал предложения, но согласие на брак получил лишь весной 1910 года. Гумилев об этом напишет так: Из логова змиева, Из города Киева, Я взял не жену, а колдунью. А думал - забавницу, Гадал - своенравницу, Веселую птицу-певунью.

Покликаешь - морщится, Обнимешь - топорщится, А выйдет луна - затомится, И смотрит, и стонет, Как будто хоронит Кого-то,- и хочет топиться. («Из логова змиева»»)

После выхода сборника «Жемчуга» за Гумилевым прочно закрепился титул признанного мастера поэзии. По-прежнему от его многих произведений веет экзотикой, необычными и незнакомыми образами милой его сердцу Африки. Но теперь мечты и чувства лирического героя становятся более осязаемыми и земными. (В 1910-е годы в творчестве поэта начинает появляться любовная лирика, поэзия душевных движений, возникает стремление проникнуть в прежде задраенный жестким панцирем недоступности и властности внутренний мир своих персонажей и особенно в душу лирического героя. Не всегда это получалось удачно, ибо Гумилев прибегал в некоторых стихотворениях этой тематики к ложноромантическому антуражу, типа:

Я подошел, и вот мгновенный,

Как зверь, в меня вцепился страх:

Я встретил голову гиены

На стройных девичьих плечах.

Но в поэзии Гумилева немало стихотворений, которые по праву можно назвать шедеврами, настолько глубоко и пронзительно звучит в них тема любви. Таково, например, стихотворение «О тебе» (1916), пронизанное глубоким чувством, оно звучит как апофеоз любимой:

О тебе, о тебе, о тебе,

Ничего, ничего обо мне!

В человеческой темной судьбе

Ты - крылатый призыв к вышине.

Благородное сердце твое -

Словно герб отошедших времен.

Освещается им бытие

Всех земных, всех бескрылых племен.

Если звезды, ясны и горды,

Отвернутся от нашей земли,

У нее есть две лучших звезды:

Это - смелые очи твои.

Или вот стихотворение «Девушке» (1911), посвященное 20-летию Маши Кузьминой-Караваевой, двоюродной племяннице поэта по матери:

Мне не нравится томность

Ваших скрещенных рук,

И спокойная скромность,

И стыдливый испуг.

Героиня романов Тургенева,

Вы надменны, нежны и чисты,

В вас так много безбурно-осеннего

От аллеи, где кружат листы.

Во многих стихотворениях Гумилева отразилось его глубокое чувство к Анне Ахматовой: «Баллада», «Отравленный», «Укротитель зверей», «У камина», «Однажды вечером», «Она» и др. Таков, например, прекрасно созданный поэтом-мастером образ жены и поэта из стихотворения «Она»:

Я знаю женщину: молчанье,

Усталость горькая от слов

Живет в таинственном мерцанье

Ее расширенных зрачков.

Ее душа открыта жадно

Лишь медной музыке стиха,

Пред жизнью дальней и отрадной

Высокомерна и глуха.

Она светла в часы томлений

И держит молнии в руке,

И четки сны ее, как тени

На райском огненном песке.

5. Любовная лирика Гумилева.

К лучшим произведениям гумилевской любовной лирики следует также отнести стихотворения «Когда я был влюблен», «Ты не могла иль не хотела», «Ты пожалела, ты простила», «Все чисто для чистого взора» и другие. Любовь у Гумилева предстает в самых различных проявлениях: то как «нежный друг» и одновременно «беспощадный враг» («Рассыпающая звезды»), то словно «крылатый призыв к вышине» («О тебе»). «Только любовь мне осталась…»,- делает поэт признание в стихотворениях «Канцона первая» и «Канцона вторая», где он приходит к выводу, что всего отрадней на свете «нам дрожание милых ресниц//И улыбка любимых губ».

В лирике Гумилева представлена богатая галерея женских характеров и типов: падшие, целомудренные, царственно-недоступные и зовущие к себе, смиренные и гордые. Среди них: страстная восточная царица («Варвары»), загадочная колдунья («Колдунья»), прекрасная Беатриче, покинувшая ради любимого рай («Беатриче») и другие.

Поэт любовно рисует благородный облик женщины, умеющей прощать обиды и щедро дарить радость, понимать бури и сомнения, теснящиеся в душе ее избранника, исполненного глубокой благодарности «за ослепительное счастье//Хоть иногда побыть с тобой». В поэтизации женщины также проявилось рыцарское начало личности Гумилева.

6. Философская лирика Гумилева.

В лучших стихотворениях сборника «Жемчуга» рисунок гумилевского стиха отчетлив и обдуманно прост. Поэт создает зримые картины:

Смотрю на тающую глыбу,

На отблеск розовых зарниц,

А умный кот мой ловит рыбу

И в сеть заманивает птиц.

Поэтическая картина мира в стихотворениях Гумилева привлекает своей конкретикой и осязаемостью образов. Поэт материализует даже музыку. Он видит, например, как

Звуки мчались и кричали Как виденье, как гиганты, И метались в гулкой зале, И роняли бриллианты.

«Бриллианты» слов и звуков лучших стихов Гумилева исключительно красочны и динамичны. Его поэтический мир на редкость живописен, полон экспрессии и жизнелюбия. Четкая и упругая ритмика, яркая, порою избыточная образность сочетаются в его поэзии с классической стройностью, выверенностью, продуманностью формы, адекватно воплощающей богатство содержания.

В своем поэтическом изображении жизни и человека Н. Гумилев был способен подниматься до глубин философских раздумий и обобщений, обнаруживая почти пушкинскую или тютчевскую силу. Он много размышлял о мире, о Боге, о назначении человека. И эти раздумья нашли разнообразное отражение в его творчестве. Поэт был убежден, что во всем и всегда «Господне слово лучше хлеба питает нас». Не случайно значительную часть его поэтического наследия составляют стихотворения и поэмы, навеянные евангельскими сюжетами и образами, проникнутые любовью к Иисусу Христу.

Христос был нравственно-этическим идеалом Гумилева, а Новый Завет - настольной книгой. Евангельскими сюжетами, притчами, наставлениями навеяны поэма Гумилева «Блудный сын», стихотворения «Христос», «Ворота рая», «Рай», «Рождество в Абиссинии», «Храм твой. Господи, в небесах…» и другие. Читая эти произведения, нельзя не заметить, какая напряженная борьба происходит в душе его лирического героя, как мечется он между противоположными чувствами: гордыней и смирением.

Основы православной веры были заложены в сознании будущего поэта еще в детстве. Он воспитывался в религиозной семье. Истинно верующей была его мать. Анна Гумилева, жена старшего брата поэта, вспоминает: «Дети воспитывались в строгих правилах православной религии. Мать часто заходила с ними в часовню поставить свечку, что нравилось Коле. Коля любил зайти в церковь, поставить свечку и иногда долго молился перед иконой Спасителя. С детства он был религиозным и таким же остался до конца своих дней - глубоко верующим христианином».

О посещениях Гумилевым церковных богослужений и его убежденной религиозности пишет в своей книге «На берегах Невы» и хорошо знавшая поэта, его ученица Ирина Одоевцева. Религиозность Николая Гумилева помогает многое понять в его характере и творчестве.

Размышления о.Боге неотделимы у Гумилева от раздумий о человеке, его месте в мире. Мировоззренческая концепция поэта получила предельно ясное выражение в заключительной строфе стихотворной новеллы «Фра Беато Анджелико»:

Есть Бог, есть мир, они живут вовек,

А жизнь людей мгновенно и убога.

Но все в себя вмещает человек.

Который любит мир и верит в Бога.

Все творчество поэта и есть прославление человека, возможностей его духа и силы воли. Гумилев был страстно влюблен в жизнь, в ее многообразные проявления. И эту влюбленность он стремился донести до читателя, сделать из него «рыцаря счастья», ибо счастье зависит, убежден он, прежде всего от самого человека.

В стихотворении «Рыцарь счастья» он пишет:

Как в этом мире дышится легко!

Скажите мне, кто жизнью недоволен.

Скажите, кто вздыхает глубоко,

Я каждого счастливым сделать волен.

Пусть он придет, я расскажу ему

Про девушку с зелеными глазами.

Про голубую утреннюю тьму.

Пронзенную лучами и стихами.

Пусть он придет. Я должен рассказать,

Я должен рассказать опять и снова.

Как сладко жить, как сладко побеждать

Моря и девушек, врагов и слово.

А если все-таки он не поймет.

Мою прекрасную не примет веру

И будет жаловаться в свой черед

На мировую скорбь, на боль - к барьеру!

Это был символ веры. Пессимизма, уныния, недовольства жизнью, «мировой скорби» он категорически не принимал. Гумилева не зря называли поэтом-воином. Путешествия, испытание себя опасностью были его страстью. О себе он пророчески писал:

Я умру не на постели,

При нотариусе и враче,

А в какой-нибудь дикой щели.

Утонувшей в густом плюще ( «Я и вы).

7. Гумилев и Первая Мировая война.

Когда началась первая мировая война, Гумилев добровольцем пошел на фронт. Его храбрость и презрение к смерти стали легендой. Два солдатских Георгия - высшие для воина награды, служат лучшим подтверждением его храбрости. Об эпизодах своей боевой жизни Гумилев рассказал в «Записках кавалериста» 1915 г. и в ряде стихотворений сборника «Колчан». Как бы подводя итог своей военной судьбы, он писал в стихотворении «Память»:

Знал oнмуки холода и жажды.

Сон тревожный, бесконечный путь.

Но святой Георгий тронул дважды

Пулею нетронутую грудь.

Нельзя согласиться с теми, кто считает военные стихи Гумилева шовинистическими, воспевающими «священное дело войны». Поэт видел и осознавал трагедию войны. В одном из своих стихотворений’он писал;

И год второй к концу склоняется. Но также реют знамена. И также буйно издевается Над нашей мудростью война.

8. Война в творчестве Гумилева.

Гумилева влекла яркая романтизация подвига, ибо он был человеком рыцарского строя души. Война в его изображении предстает как явление, родственное бунтующей, разрушительной, гибельной стихни. Поэтому столь часто встречаем мы в его стихотворениях уподобление боя грозе. Лирический герой этих произведений погружается в огневую стихию сражения без страха и уныния, хотя и понимает, что смерть подстерегает его на каждом шагу:

Она везде - и в зареве пожара,

И в темноте, нежданна и близка.

То на коне венгерского гусара,

А то с ружьем тирольского стрелка.

Мужественное преодоление физических трудностей и страданий, страха смерти, торжество духа над телом стали одной из основных тем произведений Н. Гумилева о войне. Победу духа над телом он считал основным условием творческого восприятия бытия. В «Записках кавалериста» Гумилев писал: «Мне с трудом верится, чтобы человек, который каждый день обедает и каждую ночь спит, мог вносить что-либо в сокровищницу культуры духа. Только пост и бдение, даже если они невольные, пробуждают в человеке особые дремавшие прежде силы». Эти же мысли пронизывают и стихотворения поэта:

Расцветает дух, как роза мая.

Как огонь, он разрывает тьму.

Тело, ничего не понимая

Смело подчиняется ему.

Страх смерти, утверждает поэт, преодолевается в душе русских воинов осознанием необходимости защитить независимость Родины.

9. Тема России в творчестве Гумилева.

Тема России проходит красной нитью почти через все творчество Гумилева. Он имел полное право утверждать:

Золотое сердце России

Мерно бьется в груди моей.

Но особенно интенсивно эта тема проявила себя в цикле стихотворений о войне, участие в которой для героев его произведений - дело праведное и святое. Поэтому

Серафимы, ясны и крылаты.

За плечами воинов видны.

На свои подвиги во имя Родины русские воины благославляемы высшими силами. Вот почему столь органично в произведениях Гумилева присутствие подобных христианских образов. В стихотворении «Пятистопные ямбы» он утверждает:

И счастием душа обожжена

С тех самых пор; веселием паяна

И ясностью, и мудростью; о Боге

Со звездами беседует она,

Глас Бога слышит в воинской тревоге

И Божьими зовет свои дороги.

Герои Гумилева воюют «ради жизни на земле». Эта мысль с особой настойчивостью утверждается в сти хотворении «Новорожденному», проникнутом христиан скими мотивами жертвенности во имя счастья будущих поколений. Автор убежден, что родившийся. под грохот орудий младенец —

…будет любимец Бога,

Он поймет свое торжество.

Он должен. Мы бились много

И страдали мы за него.

Гумилевеские стихи о войне - свидетельство дальнейшего роста его творческого дарования. Поэт по-прежнему любит «великолепье пышных слов», но в то же время он стал разборчивее в выборе лексики и соединяет былое стремление к эмоциональной напряженности и яркости с графической четкостью художественного образа и глубиной мысли. Вспомнив знаменитую картину боя из стихотворения «Война», поражающую необычным и удивительно точным метафорическим рядом, простотой и ясностью образного слова:

Как собака на цепи тяжелой,

Тявкает за лесом пулемет,

И жужжат шрапнели, словно пчелы,

Собирая ярко-красный мед.

Мы найдем в стихотворениях поэта немало точно подмеченных деталей, делающих мир его военных стихов одновременно осязаемо земным и неповторимо лирическим:

Здесь священник в рясе дырявой

Упоенно поет псалом.

Здесь играют напев величавый

Над едва заметным холмом.

И поле, полное врагов могучих. Гудящих грозно бомб и пуль певучих, И небо в молнийных и грозных тучах.

Вышедший в годы первой мировой войны сборник «Колчан» включает в себя не только стихотворения, передающие состояние человека на войне. Не менее важно в эгой книге изображение внутреннего мира лирического героя, а также стремление запечатлеть самые различные жизненные ситуации и события. Во многих стихотворениях отражены важные этапы жизни самого поэта: прощание с гимназической юностью («Памяти Анненского»), поездка в Италию («Венеция», «Пиза»), воспоминания о былых путешествиях («Африканская ночь»), о доме и семье («Старые усадьбы») и др.

10. Драматургия Гумилева.

Пробовал себя Гумилев и в драматургии. В 1912- 1913 годах одна за другой появляются три его одноактные пьесы в стихах: «Дон Жуан в Египте», «Игра», «Актеон». В первой из них, воссоздавая классический образ Дон Жуана, автор переносит действие в условия новейшего времени. Дон Жуан предстает в изображении Гумилева духовно богатой личностью, на голову выше его антипода, ученого прагматика Лепорелло.

В пьесе «Игра» перед нами тоже ситуация острого противостояния: юный нищий романтик Граф, пытающийся вернуть себе владение предков, контрастно противопоставлен холодному и циничному старому роялисту. Произведение кончается трагически: крушение мечты и надежд приводит Графа к самоубийству. Симпатии автора всецело отданы здесь людям, подобным мечтателю Графу.

В «Актеоне» Гумилев переосмыслил древнегреческие и древнеримские мифы о богине охоты Диане, охотнике Актеоне и легендарном царе Кадме — воине, зодчем, труженике и творце, основателе города Фивы. Умелая контаминация древних мифов позволила автору ярко высветить положительных персонажей - Актеона и Кадма, воссоздать жизненные ситуации, полные драматизма и поэзии чувств.

В годы войны Гумилев пишет драматическую поэму в четырех действиях «Гондла», в которой с симпатией изображен физически слабый, но могучий духом средневековый ирландский скальд Гондла.

Перу Гумилева принадлежит и историческая пьеса «Отравленная туника» (1918) повествующая о жизни византийского императора Юстиниана I. Как и в предыдущих произведениях, основной пафос этой пьесы состоит в идее противостояния благородства и низости, добра и зла.

Последним драматическим опытом Гумилева явилась прозаическая драма «Охота на носорогов» (1920) о жизни первобытного племени. В ярких красках воссоздает автор экзотические образы дикарей-охотников, их полное опасностей существование, первые шаги по осознанию себя и окружающего мира.

11. Гумилев и революция.

Октябрьская революция застала Гумилева за границей, куда он был командирован в мае 1917 года военным ведомством. Он жил в Париже и Лондоне, занимался переводами восточных поэтов. В мае 1918 года он вернулся в революционный Петроград и, несмотря на семейные неурядицы (развод с А. Ахматовой), нужду и голод, работает вместе с Горьким, Блоком, К. Чуковским в издательстве «Всемирная литература», читает лекции в литературных студиях.

В эти годы (1918-1921) выходят три последних прижизненных сборника поэта: «Костер» (1918), «Шатер» (1920) и «Огненный столп» (1921). Они свидетельствовали о дальнейшей эволюции творчества Гумилева, его стремлении постигать жизнь в ее разнообразных проявлениях. Его волнует тема любви («О тебе», «Сон», «Эзбекие»), отечественная культура и история («Андрей Рублев»), родная природа («Ледоход», «Лес», «Осень»), быт («Русская усадьба»).

Гумилеву-поэту мила не новая «кричащая Россия», а прежняя, дореволюционная, где «человечья жизнь настоящая», а на базаре «проповедуют слово Божие» («Городок»), Лирическому герою этих стихотворений дорога тихая, размеренная жизнь людей, в которой нет войн и революций, где

Крест над церковью вознесен

Символ власти ясной, отеческой.

И гудит малиновый звон

Речью мудрою, человеческой.

(«Городов»).

Есть в этих строках с их невыразимой тоской по утраченной России что-то от Бунина, Шмелева, Рахманинова и Левитана. В «Костре» впервые у Гумилева появляется образ простого человека, русского мужика с его

Взглядом, улыбкою детской,

Речью такой озорной,-

И на груди молодецкой

Крест просиял золотой.

(«Мулов»).

12. Библейские мотивы в лирике Гумилева.

Название сборника «Огненный столп» взято из Ветхого Завета. Обратившись к основам бытия, поэт насытил многие свои произведения библейскими мотивами. Особенно много он пишет о смысле человеческого существования. Размышляя о земном пути человека, о вечных ценностях, о душе, о смерти и бессмертии, Гумилев много внимания уделяет проблемам художественного творчества. Творчество для него - это жертва, самоочищение, восхождение на Голгофу, божественный акт высшего проявления человеческого «я»:

Истинное творчество, утверждает Гумилев, следуя традициям святоотеческой литературы, всегда от Бога, результат взаимодействия божественной благодати и свободной воли человека, даже если сам автор не осознает этого. Дарованный свыше «как некий благостный завет» поэтический талант - это обязанность честного и жертвенного служения людям:

И символ горнего величья.

Как некий благостный завет

Высокое косноязычье

Тебе даруется, поэт.

Эта же мысль звучит и в сихотворении «Шестое чувство»:

Так, век за веком - скоро ль. Господь?

Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогая плоть.

Рождая орган для шестого чувства.

В последних сборниках Гумилев вырос в большого и взыскательного художника. Работу над содержанием и формой произведений Гумилев считал первейшим делом каждого поэта. Недаром одна из его статей, посвященных проблемам художественного творчества, носит название «Анатомия стихотворения».

В стихотворении «Память» Гумилев следующим образом определяет смысл своей жизни и творческой деятельности:

Я угрюмый и упрямый зодчий

Храма, восстающего во мгле

Я возревновал о славе отчей,

Как на небесах и на земле.

Сердце будет пламенем томимо

Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,

Стены нового Иерусалима

На полях моей родной страны.

Не уставая напоминать своим читателям библейскую истину о том, что «вначале было Слово», Гумилев своими стихотворениями поет Слову величественный гимн. Были времена, утверждает поэт, когда «солнце останавливали словом//Словом разрушали города». Он возвышает Слово - Логос над «низкой жизнью», преклоняет перед ним колени как Мастер, всегда готовый к творческой учебе у классиков, к послушанию и подвигу.

Эстетический и духовный ориентир Гумилева - пушкинское творчество с его ясностью, точностью, глубиной и гармоничностью художественного образа. Это особенно заметно в его последних сборниках, с подлинно философской глубиной отражающих пеструю и сложную динамику бытия. В вошедшем в сборник «Огненный столп» стихотворении-завещании «Моим читателям» (1921) Гумилев полон желания спокойно и мудро:

…Сразу припомнить

Всю жестокую, милую жизнь,-

Всю родную, странную землю

И, предстоя перед ликом Бога

С простыми и мудрыми словами.

Ждать спокойно Его суда.

Вместе с тем в ряде стихотворений сборника «Огненный столп» радость приятия жизни, влюбленность в красоту Божьего мира перемежается с тревожными предчувствиями, связанными с общественной ситуацией в стране и с собственной судьбою.

Как и многие другие выдающиеся русские поэты, Гумилев был наделен даром предвидения своей судьбы. Глубоко потрясает его стихотворение «Рабочий», герой которого отливает пулю, что принесет поэту смерть:

Пуля, им отлитая, просвищет

Над седою, вспененной Двиной.

Пуля, им отлитая, отыщет

Грудь мою, она пришла за мной.

И Господь воздаст мне полной мерой

За недолгий мой и горький век.

Это сделал в блузе светло-серой,

Невысокий старый человек.

В последние месяцы жизни Гумилева не покидало ощущение близкой гибели. Об этом пишет в своих воспоминаниях И. Одоевцева, воспроизводя эпизоды посещения ими осенью 1920 года Знаменской церкви в Петрограде и последующей беседы на квартире поэта за чашкой чая: «Иногда мне кажется,- говорит он медленно,- что и я не избегну общей участи, что и мой конец будет страшным. Совсем недавно, неделю тому назад я видел сон. Нет, я его не помню. Но когда я проснулся, я почувствовал ясно, что мне жить осталось совсем недолго, несколько месяцев, не больше. И что я очень страшно умру».

Этот разговор произошел 15 октября 1920 года. А в январе следующего года в первом номере журнала «Дом искусства» было опубликовано стихотворение Н. Гумилева «Заблудившийся трамвай», в котором он иносказательно изображает революционную Россию в виде трамвая, несущегося в безвестность и все сметающего на своем пути.

«Заблудившийся трамвай» - одно из самых загадочных стихотворений, до сих пор не получившее убедительного истолкования. По-своему глубоко и оригинально с позиции христианской эсхатологии поэт разрабатывает здесь вечную тему мирового искусства - тему смерти и бессмертия.

В стихотворении воссоздано то состояние, когда человек, согласно христианскому вероучению, находится между физической смертью и воскресением души. Смерть у Гумилева - конец земного пути и одновременно начало новой, загробной жизни. В стихотворении ее олицетворяет вагоновожатый, который увозит лирического героя из земной жизни на странном, фантастическом катафалке - трамвае, обладающем способностью передвигаться по земле и по воздуху, в пространстве и во времени. Образ трамвая романтизируется, обретает черты космического тела, с колоссальной скоростью несущегося в бесконечное пространство. Это символ судьбы поэта в ее земном и трансцедентальном измерениях.

Для изображения перемещения в загробный мир автор использует традиционный для религиозной литературы мотив путешествия. Время в стихотворении разомкнуто в вечность, соединяет в себе прошлое, настоящее и будущее.

В произведении запечатлено множество биографических подробностей жизни лирического героя, дан ретроспективный обзор важнейших событий его жизни, показаны трансфизические странствия его духа. Все они представлены в аллегорическом и ирреальном освещении. Так, мосты через Неву, Нил, Сену, через которые переносится трамвай, вызывают ассоциации с мостом, ведущим, согласно народным верованиям, в потусторонний мир, а сами реки можно рассматривать как аналог реки забвения, которую душе умершего необходимо преодолеть в загробном путешествии.

Путь в Царство Духа, куда стремится душа лирического героя, осложнен блужданиями и метаниями во временных измерениях. Посмертная судьба лирического героя как бы запрограммирована земною жизнью, и заблудившийся «в бездне времен» трамвай, на новом, метафизическом витке как бы повторяет прижизненные блуждания поэта. Совершая напряженную духовную работу по переоценке прожитой земной жизни, лирический герой надеется на жизнь вечную и бесконечную, на обретение царствия Божия, «Индии Духа». Православная панихида в Исаакиевском соборе - важный к тому шаг.

Верной твердынею православья

Врезан Исаакий в вышине.

Там отслужу молебен о здравьи

Машеньки и панихиду по мне.

13. Арест и расстрел Гумилева.

Панихида уже близилась. В этом же, 1921 году, по инициативе Зиновьева Петроградская ЧК инспирировала так называемое «дело Таганцева», названное по фамилии его организатора, профессора В. Н. Таганцева, который вместе со своими единомышленниками будто бы замышлял контрреволюционный переворот. Возглавивший дело следователь ВЧК Я. Агранов привлек к уголовной ответственности более 200 человек, среди которых были известные ученые, писатели, художники и общественные деятели.

Третьего августа был арестован и Н. Гумилев, незадолго до этого избранный председателем Петроградского союза поэтов. Гумилеву вменялось в вину то, Что когда один из его старых знакомых предложил ему вступить в эту организацию, он отказался, но не донес об этом предложении властям.

Сделать ему это не позволил кодекс чести, а также гражданская позиция: по свидетельству хорошо знавшего его писателя А. Амфитеатрова, Н. Гумилев «был монархист - крепкий. Не крикливый, но и нисколько не скрывающийся. В последней книжке своих стихов, вышедших уже под советским страхом, он не усомнился напечатать маленькую поэму о том, как он, путешествуя в Африке, посетил пророка-полубога «Махди» и -

Я ему подарил пистолет

И портрет моего Государя.

На этом, должно быть, и споткнулся он, уже будучи под арестом». 24 августа Петроградская ЧК приговорила к расстрелу 61 человека, в том числе и Н. Гумилева. Поэт был расстрелян 25 августа 1921 года на одной из станций Ириновской железной дороги под Ленинградом.

Как пишет в своих «Камешках на ладонях» В. Солоухин: «Художник Юрий Павлович Анненков свидетельствует, что Гумилев, офицер, дважды георгиевский кавалер, блестящий поэт, на расстреле улыбался.

Из других источников известно, что Зиновьев на расстреле ползал по полу и слюнявым ртом лизал сапоги чекистам. И эта тварь и мразь убила русского рыцаря Гумилева!».

Жизнь Николая Гумилева оборвалась в 35 лет, в самом расцвете его незаурядного таланта. Сколько прекрасных произведений могли бы еще выйти из-под его талантливого пера!

Н. С. Гумилева можно с полным на то основанием назвать одним из поэтов русского духовного и национального возрождения. Как исполненное оптимизма пророчество звучат строки его стихотворения «Солнце духа»:

Чувствую, что скоро осень будет.

Солнечные кончатся труды,

И от дрена духа снимут люди

Золотые, зрелые плоды.

Этой уверенностью дышит все творчество замечательного поэта, которое завоевывает все большую известность. По справедливому утверждению Г. Адамовича, «имя Гумилева стало славным. Стихи его читаются не одними литературными специалистами или поэтами; их читает «рядовой читатель» и приучается любить эти стихи - мужественные, умные, стройные, благородные - в лучшем смысле слова».

Творчество Гумилева

Николай Гумилев – известный русский поэт Серебряного века, прозаик, переводчик и литературный критик. Его биография полна множеством печальных событий, о которых мы вам расскажем прямо сейчас.

В 35 лет Гумилев был расстрелян по подозрению в участии в заговоре. Однако за свою короткую жизнь ему удалось написать много произведений, которые стали классикой русской литературы.

Предлагаем вашему вниманию ключевые моменты Николая Гумилева.

Биография Гумилева

Николай Степанович Гумилев родился 3 апреля 1886 г. в Кронштадте. Он рос в дворянской семье военного врача Степана Яковлевича, женой которого была Анна Ивановна.

Детство и юность

В детстве Николай Гумилев постоянно болел, и вообще был физически слабым ребенком. К тому же, он не переносил шума и мучился от частых приступов мигрени.

Несмотря на это, уже в раннем возрасте Николай начал писать стихи, проявляя недюжинные способности.

В 1909 г. Николай Гумилев поступает на юрфак Петербургского университета. Вместе со своими единомышленниками он создает журнал «Аполлон», в котором продолжает публиковать стихи и вести одну из рубрик.

В конце того же года поэт отправляется в Абиссинию, где проводит несколько месяцев. Свои впечатления от поездки он опишет в труде «Жемчуга».

Биография после 1911 года

Николай Гумилев является создателем школы акмеизма. Данное литературное течение противостояло символизму.

Представители акмеизма пропагандировали материальность и точность слова, избегая абстрактных понятий.

Первой акмеистической поэмой в биографии Гумилева становится «Блудный сын». С каждым днем его популярность растет, и он начинает считаться одним из самых талантливых поэтов .

В 1913 г. Гумилев снова едет в Африку, в которой проводит полгода. В связи с началом Первой мировой войны (1914-1918) ему приходится возвратиться домой.

Будучи патриотом своей страны, он отправляется на фронт. Однако служба не помешала Николаю Степановичу продолжать заниматься писательской деятельностью.

В 1915 г. в печать выходят «Записки кавалериста» и сборник «Колчан».

После окончания войны Гумилев начинает работать над переводом эпоса о Гильгамеше. Параллельно с этим он переводит стихи западных поэтов.

Последним сборником в биографии Гумилева становится «Огненный столп». По мнению многих эта книга стала вершиной его творчества.

Творчество Гумилева

В своих произведениях, Гумилев уделял большое внимание . В его поэзии мастерски переплетались темы любви, мифологии и . Многие его стихи были посвящены Анне Ахматовой.

В более поздний период биографии, Гумилев все чаще затрагивал . Он не только разговаривал с читателем, но и заставлял его размышлять над главными проблемами человечества.

Личная жизнь

Первой супругой Гумилева была Анна Ахматова, в браке с которой у них родился сын Лев. Вместе они прожили 8 лет, после чего развелись.

Второй женой поэта стала Анна Энгельгард, родившая ему девочку Елену. Интересен факт, что Анна вместе с дочерью погибла в Ленинграде во время блокады.

После этого у Гумилева был бурный роман с Ольгой Высотской. Впоследствии у них родился сын Орест, но поэт так и не узнал об этом по причине смерти.

Смерть

3 августа 1921 г. Гумилев был арестован сотрудниками НКВД и обвинен в антибольшевистском заговоре.

И хотя многие литераторы пытались спасти поэта, власть не шла ни на какие уступки. лично встречался с , желая изменить решение по Гумилеву, но это не дало никаких результатов.

В итоге, 24 августа было оглашено постановление о расстреле поэта, а также 56 его «сообщников».

Через два дня, 26 августа 1921 г. Николай Степанович Гумилев был расстрелян в возрасте 35 лет.

Таким образом, Россия лишилась одного из самых талантливых поэтов и ученых своего времени.

Перед тем, как идти на смерть, Николай Гумилев написал на стене камеры следующие строки: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь».

Если вам понравилась биография Гумилева – поделитесь ею в социальных сетях и подпишитесь на сайт . С нами всегда интересно!

Понравился пост? Нажми любую кнопку.

Творчество Н. Гумилева

В творчестве многих поэтов начала ХХ в. есть некий собирательный образ, так или иначе связанный с разными руслами их поисков. Идеал Н. Гумилёва символически выражен в облике фантастической героини поэмы «Открытие Америки» – Музы Дальних Странствий. Неостановимые странствия художника были изменчивыми, неоднородными, но именно они определили его жизнь, искусство, романтическое мироощущение. Движение к манящим далям было, однако, насильственно прервано. Огульно обвиненного в антисоветском заговоре Гумилёва расстреляли в 1921г. Лишь спустя шесть с лишним десятилетий стало возможным открыто признать это преступление.

Родился Гумилёв в семье корабельного врача в Кронштадте. Учился в гимназии Царского села. Затем ненадолго (1900-1903) уезжал (новое назначение отца) в Грузию. Вернувшись, в 1906 г. окончил Николаевскую Царскосельскую гимназию. Однако уже пребывание в ней не было обычным. Естественные для юноши интересы и занятия сразу оттеснила напряженная внутренняя жизнь. Все определило рано проснувшееся, волнующее призвание поэта. Ещё в 1902-м «Тифлисский листок» опубликовал первое стихотворение Гумилёва – «Я в лес бежал из городов…».

События и факты биографии Гумилёва живо свидетельствуют о редком его мужестве и жажде познания мира. Окончив гимназию, он поехал в Париж для изучения французской литературы, но скоро покинул Сорбонну, отправившись, несмотря на запрет отца, в Африку. Мечта увидеть загадочные, нецивилизованные земли завладела поэтом. В первую поездку Гумилёв посетил лишь города: Стамбул, Измир, Порт-Саид, Каир. Но пережитое оставило в душе неизгладимый след. На этой таинственной для европейца земле он перенес много лишений и добровольных рискованных, иногда смертельных испытаний, а в результате привез ценные материалы для Петербургского Музея этнографии. В первую мировую войну ушел добровольцем на фронт, где не счел нужным оберегать себя, и участвовал в самых трудных маневрах. В мае 1917 г. уехал по собственному желанию на Салоникскую (Греция) операцию Антанты, с надеждой (неосуществившейся) вновь оказаться в Африке. Возвращение из Европы в полуразрушенный, голодный и холодный Петроград 1918 г. тоже было необходимым для Гумилёва этапом постижения себя и жизни.

Жадное стремление к путешествиям и опасностям было все-таки вторичным, вытекающим из всепроникающей страсти к литературному творчеству. В письме В.Брюсову Гумилёв так объяснил цель поездки в Абиссинею: «в новой обстановке найти новые слова». О зрелости поэтического видения и мастерства он думал постоянно и плодотворно.

Художественный талант Гумилёва точнее всего, представляют можно определить как смелое освоение всегда загадочной, безбрежной, чудесной страны русской словесности. Разнообразие проложенных здесь путей поражает. Гумилёв-автор сборников лирики, поэм, драм, очерков, рассказов, эссе, литературно-критических и публицистический статей, работ по теории стиха, рецензий о явлениях зарубежного искусства… А развитие самой родной Гумилёву стихии самовыражения – поэзии – отмечено небывалой интенсивностью. Одна за другой (начиная еще с гимназической поры) выходят его книги: 1905 – «Путь конквистадоров»; 1908 – «Романтические цветы»; 1910 – «Жемчуга»; 1912 – «Чужое небо»; 1916 – «Колчан»; 1918 – «Костер», «Фарфоровый павильон» и поэма «Мик»; 1921 – «Шатер» и «Огненный столб».

И весь этот массив творческих свершений «уложен» в какие-то полтора десятка лет.

В. Брюсов увидел в первом юношеском сборнике Гумилёва «новую школу» стиха, но упрекнул его в подражательности символистам. Воспетые автором ценности любви, красоты напоминали идеалы старших современников, но отстаивались «и громом и мечом». Мужественные интонации, волевое начало были новы, а почерпнутые их легенды новые образы Прекрасного обращены к земным запросам человека. Образ конквистадоров становится лишь символом завоевания красоты и любви.

«Романтические цветы» исполнены грустных ощущений: непрочности высоких порывов, призрачности счастья. Однако и здесь побеждает сила стремлений – преобразить сущее по воле автора. «Сам мечту свою создал» – сказал поэт. И создал ее, соотнося жизненные явления, но заглянув за черту их возможного существования (исток романтической образности). Экстатичность грез и влечений как нельзя более соответствует названию сборника.

Третья, зрелая книга «Жемчуга» во многом прояснило позицию художника. Именно здесь окончательно выявился мотив поиска – «чувства пути», обращенного теперь не к субъективным глубинам, а вовне. Однако подобная « объективизация» весьма условна, поскольку обретается «страна» духовного бытия. Поэтому совершенно как будто конкретная тема путешествия (здесь она впервые зримо выражена) символизирует дорогу эстетических исканий. Сам образ жемчугов почерпнут от небывало прекрасной земли: «Куда не ступала людская нога, | Где в солнечных рощах живут великаны! | И светят в прозрачной воде жемчуга». Открытие неведомых доселе ценностей одухотворяет и оправдывает жизнь.

В такой атмосфере возникает необходимость понять и утвердить личность, способную к могучим свершениям. В пути покоритель вершин не знает отступлений: «Лучше слепое Ничто, | Чем золотое вчера». Полет черного орла влечет глаз головокружительной высотой, и авторское воображение дорисовывает эту перспективу – «не зная тленья, он летел вперед»:

Он умер, да! Но он не мог упасть,

Войдя в круги планетного движения,

Бездонная внизу зияла пасть,

Но были слабы силы притяженья.

Смело проявлено подлинно гумилевское – поиск Света за чертой бытия. Даже Мертвый, отданный костру, способен на дерзкое желание: «Я еще один раз отпылаю | Упоительной жизнью огня». Творчество провозглашается видом самосожжения: «На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ | И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача» («Волшебная скрипка»).

Образный строй соткан из знакомых реалий. Тем не менее они, разноисходные, контрастные, так соотнесены друг с другом, а главное, так свободно домыслены их свойства и функции, что возникает фантастический мир, передающий «сверхземные» по силе и характеру идеалу. «Я» субъекта редко проявлено открыто, но любому из воплощенных «лиц» сообщены его предельные эмоции и устремленность. Все преображено волей поэта.

В небольшом цикле «Капитаны» есть бытовой колорит, скажем, в береговой жизни мореплавателей. Возникают здесь фигуры прославленных путешественников: Гонзальво и Кука, Лаперуза и Васко да Гама. С редким мастерством воссоздается облик каждого героя через красочные детали одеяния («розоватые манжеты», «золото кружев»). Но все это только внешний, тематический пласт цикла, позволяющий сочно, зримо выразить внутренний. Он в воспевании подвига: «Ни один пред грозой не трепещет, | Ни один не свернет паруса». И в прославлении несгибаемой силы духа всех, «кто дерзает, кто хочет, кто ищет». Даже в оправдании их суровости (ранее грубо социологически истолкованной):

Или, бунт на борту обнаружив,

Из-за пояса рвет пистолет,

Так что сыплется золото с кружев,

С розоватых брабандских манжет.

Весь сборник проникнут волевой интонацией и самоиспепеляющей жаждой открыть неизвестные потенции в себе, человеке, жизни. Отсюда вовсе не следует, что Гумилёв предан бодряческим настроением. Испытания на избранном пути не совместимы с ними. Трагические мотивы рождены столкновением с «чудовищным горем», неведомыми врагами. Мучительна скучная, застойная реальность. Ее яды проникают в сердце лирического героя. Некогда расцвеченный романтическими красками «всегда узорный сад души» превращается в висящий, мрачный, куда низко, страшно наклоняется лик ночного светила – луны. Но тем с большей страстью отстаивается мужество поиска.

В статье «Жизнь стиха» Гумилёв указал на необходимость особой «расстановки слов, повтора гласных и согласных звуков, ускорений и замедлений ритма», чтобы читатель «испытывал то же, что сам поэт». В «Жемчугах» подобное мастерство достигло блеска.

«Тягучие» анапесты в части «Волшебной скрипки» доносят охватившую музыканта усталость. Ямбы первого стихотворения «Капитанов» электризуют энергической интонацией. Сгущение однотипных или контрастных признаков воссоздает конкретную атмосферу разных эпох и стран в «Старом конквистадоре», «Варварах», «Рыцаре с цепью», «Путешествии в Китае». С другой стороны, автор постоянно расширяет содержание каждого произведения средствами ассоциаций. Иногда со своими прежними образами («сад души», конквистадор, полет, огонь, пр.). Нередко с историко-культурными явлениями. Бальзаковский акцент возникает с упоминанием «шагреневых переплетов». Творчество и личность композиторов-романтиков (скорее всего, Шумана) немало подсказывает в «Мэстро». Капитан с лицом Каина углубляет тему Летучего голландца. Совершенно удивительны гумилёвские аллитерации: страх падения передает «з-з-з» – «бездонная внизу зияла», певучесть скрипки сочетание «вл» – «владей волшебной». Найденное здесь поэт многообразно разовьет в последующем своем творчестве.

Весной 1909 г. Гумилёв сказал о своем заветном желании: «Мир стал больше человека. Взрослый человек (много ли их?) рад борьбе. Он гибок, он силен, он верит в свое право найти землю, где можно было бы жить». Радость борьбы проявилась в активной литературно-организаторской деятельности. В 1910 г. Гумилёв создает «Цех поэтов», объединяющий большую группу его единомышленников, для разрешения профессиональных вопросов. В 1913 г. вместе с С. Городецким формирует объединение акмеистов. Поиск «земли» в его обощенном смысле определил новый этап поэзии Гумилёва, ясно ощутимый в книге «Чужое небо».

Здесь появилось «Открытие Америки». Рядом с Колумбом встала Муза Дальних Странствий. Но она не просто увлекает путешествиями, под ее легкими крылами Колумб находит неизвестную ранее, прекрасную землю:

Чудо он духовным видит оком,

Целый мир, неведомый пророкам,

Что залег в пучинах голубых,

Там, где запад сходится с востоком.

Таинственная часть света открыта. Однако ее дары не освоены: Колумб возвращается в Старый Свет. И чувство глубокого неудовлетворения охватывает вчерашнего победителя:

Раковина я, но без жемчужин,

Я поток, который был запружен,

Спущенный, теперь уже не нужен.

«Как любовник, для игры другой | Он покинут Музой Странствий». Аналогия с разочарованиями художника безусловна и грустна. «Жемчужина», которая светит внутреннему взору, нет, ветреная Муза покинула того, кто потерал свою «драгоценность». О цели поиска задумывается поэт.

Гумилёв стремился понять феномен жизни. Она предстает в необычном и емком образе – «с иронической усмешкой царь-ребенок на шкуре льва, забывающий игрушки между белых усталых рук». Естественна и сильна, сложна и противоречива жизнь. Но сущность ее ускользает. Отвергнув обманчивой блеск «жемчужин», лирический герой все-таки обретает свою «землю». Она воистину неисчерпаемо богата, главное, всегда нуждается в человеке, дающем ей новое дыхание. Так в подтексте (прямо не названное) возникает священное понятие – служение культуре, гармонизация ее современного для автора состояния. Идеалом избран давно ушедший в прошлое античный мир:

Мы идем сквозь туманные годы,

Смутно чувствуя веянье роз,

У веков, у пространств, у природы

Отвоевать древний Родос.

Путь, проложенный во времени, соединяет минувшее и грядущее подвигом творящей красоту личности.

При такой величественной цели обретение свежих впечатлений, форм, слов становится остро необходимым. Гумилёв отражает «бессмертные черты» увиденного, пережитого. В том числе и в Африке. В сборник вошли основанные на местном фольклоре абиссинские песни («Военная», «Пять быков», «Невольничья», «Занзибарские девушки» и др.). Здесь воспроизведен природный, социальный, бытовой колорит. Экзотика, однако, дает не просто неожиданные образы, детали, а понимание близких для автора духовных особенностей: сильных, естественных чувств, слияния с природой, образного мышления. Живые соки примитивной культуры впитал художник.

Подлинной же «страной» своего «обитания» Гумилёв почитал искусство; кумиром на этой «обетованной земле» назвал французского поэта Теофиля Готье. В статье, посвященной ему, выделил свойственные им обоим творческие устремления: избегать «как случайного, конкретного, так и туманного, отвлеченного»; познать «величественный идеал жизни в искусстве и для искусства». Неуловимая в обыденном существовании красота постигается лишь художником и только для дальнейшего развития творчества, обогащения духовной культуры. В «Чужое небо» включена подборка лирики Готье в переводе Гумилёва. Среди них – строки восхищения человеческим даром созидания Прекрасного:

Все прах. – Одно, ликуя,

Искусство не умрет,

Переживет народ.

Проблема художественного мастерства приобрела поэтому принципиальный характер. С одной стороны, Гумилёв покланяется остроте зрения, обращенного к многообразию сущего: «У поэтов должно быть плюшкинское хозяйство. И веревочка пригодится». С другой – считал: «стихи – одно, а жизнь – другое». Понятие мастерства традиционно связывалось с достижением совершенных форм, с глобальным вопросом о преображении реалий в достойную для искусства ценность. В переводах Готье это вылилось в афористическое утверждение:

Создание тем прекрасней,

Чем взятый материал

Бесстрастней.

Смысл бытия-творчества был найден. Гумилёв захотел выстраданную им истину развить в содружестве с единомышленниками. Так возникла идея их объединения под знаменем акмеизма.

Соотношение жизни и искусства в поэзии Гумилёва явственно проступает в книге «Колчан». Здесь были отражены его наблюдения и переживания в период первой мировой войны. На фронте Гумилёв сражался, по свидетельству очевидцев, с завидным спокойным мужеством, за что был награжден двумя Георгиевскими крестами. А за патриотизм поэта долгие годы обвиняли в шовинизме. Особое негодование вызывала строка из стихотворения «Пятистопные ямбы»: «В немолчном зове боевой трубы | Я вдруг услышал песнь своей судьбы…» Тогда как это было искреннее и нравственное признание. Испытания Гумилёв по-прежнему считал необходимой школой роста, теперь нужного не только ему – всей стране. В слиянии с ней открывал новые горизонты осмысления мира и человека. Лирика «Колчана» позволяет увидеть, как проходил такой процесс.

Россия пробуждала больные вопросы. Считая себя «не героем трагическим» – «ироничнее и суше», поэт постигал лишь свое отношение к родине:

О, Русь, волшебница суровая,

Повсюду ты свое возьмешь.

Бежать? Но разве любишь новое

Иль без тебя да проживешь?

В «логовище огня» появляется единение с «волшебницей суровой»:

Золотое сердце России

Мерно бъется в груди моей…

Вот почему: «…смерть ясна и проста: | Здесь товарищ над павшим тужит | И целует его в уста». Горькая година дарит вооистину простое и великое чувство взаимопонимание. Таков житейский, кстати, чуть намеченный в стихах, смысл пережитого. Есть и глубокий, философский, соответствующий запросам жизни.

В прозаических «Записках кавалериста» Гумилев раскрыл все тяготы войны, ужас смерти, муки тыла. Тем не менее не это знание легло в основу «Колчана». Видя народные беды, Гумилев пришел к широкому выводу: «Дух также реален, как наше тело, только бесконечно сильнее его». Мысль эта получила художественное развитие.

В страданиях растет мудрая требовательность человека к себе: «как могли мы прежде жить в покое...». Отсюда вырастает подлинно гумилевская тема души и тела. Пока противоборства между ними нет:

Расцветает дух, как роза мая,

Как огонь, он разрывает тьму,

Тело, ничего не понимает,

Слепо повинуется ему.

В «Колчане» многогранно выражена духовная сила: «все идет душа, горит своим уделом…», «все в себе вмещает человек, который любит мир»; «солнце духа, ах, беззакатно, не земле его побороть».

Муза Дальних Странствий теперь пробуждается не зовом простанств и времен, а самоуглублением личности, ее «огнедышашей беседой», «усмирением усталой плоти». Но такое «путешествие», может быть еще труднее и ответственнее. Сурово развенчивается якобы присущая всем прежде близорукость: «Мы никогда не понимали | Того, что стоило понять»; «И былое темное бремя | Продолжает жить в настоящем». Гумилёв обращается к мифологии, творчеству ушедших из жизни мастеров. Но лишь затем, чтобы выверить в чужом опыте свой поиск Прекрасного в человеческой душе. Оно соотнесено с искусством. Художнику адресована высокая цель – слагать «окрыленные стихи, расковывая сон стихий» (аллитерация, подчеркивающая контраст). Среди глухих, непрозревших:

И символ горнего величья,

Как некий благостный завет,

Высокое косноязычье

Тебе даруется, поэт.

Противоположные состояния в конечном счете оказываются плодами одного «сада души». Мучительных борений, раздвоенности здесь нет. Но несогласные между собой начала разделены резкой гранью на свет и тьму. Диссонансы воплощены с проникновением в реальный, зримый мир и средствами безудержной фантазии. Ясно чувствуется обычные запахи: «смол, и пыли, и травы», «пахнет тлением заманчиво земля»; видятся: «ослепительная высота», «дикая прелесть степных раздолий», «таинство лесной глуши». А рядом удивительное – «зыбкие дали зеркал», «сатана в нестерпимом блеске», человечные в страданиях, «когда-то страшные» глаза мифической Медузы. И всюду: «Краски, краски – ярки и чисты». Разноисходное организовано авторской чеканной мыслью. «Теперь мой голос медлен и размерен» – признание самого поэта. Строго, взыскательно постигаются высшие запросы в переломное время.

Раздумья о «солнце духа» и человеческих внутренних контрастах привели Гумилёва к подведению личных жизненных итогов. Они были выражены в стихах «Костра», куда вошла лирика парижского и лондонского альбомов, созданных в столицах Франции и Англии, когда Гумилёв участвовал в операции Антанты.

Автор исходил будто из самых «малых» наблюдений – за деревьями, «оранжево-красным небом», «медом пахнущим лучом», «больной» в ледоходе рекой. Неповторима здесь выразительность пейзажа. Но привлекала Гумилёва не только природа. Он открывал тайное яркой зарисовки, объясняющее его мироощущение. Поэт по-прежнему тяготел к идее преображения сущего, в чем можно не сомневаться, услышав его страстный призыв к скудной земле, почти заклинание: «И стань, как ты и есть, звездою, | Огнем пронизанной насквозь!» Всюду он искал возможность «умчаться вдогонку свету». Будто юной мечтательный герой Гумилёва вернулся на страницы новой книги. Нет, этого не произошло. Зрелое и грустное постижение своего места в мире – эпицентр «Костра».

Теперь можно по-новому понять, почему дальняя дорога звала поэта, в чем состояла ее опасность. Стихотворение «Прапамять» заключает в себе антиномию:

И вот вся жизнь! Круженье, пенье, И вот опять восторг и горе,

Моря, пустыни, города, Опять, как прежде, как всегда,

Мелькающее отраженье Седою гривой машет море,

Потерянного навсегда. Встают пустыни, города.

Маяк поиска пути никогда не гаснет, так как обещает вернуть «потерянное навсегда». Поэтому лирический герой называет себя «хмурым странником», который «снова должен ехать, должен видеть». Под этим знаком предстают встречи со Швейцарией, Норвежскими горами, Северным морем, садом в Каире. И складываются на этой вещественной основе емкие, обобщающие образы печального странничества: блуждание, «как по руслам высохших рек», «слепые переходы пространств и времен».

В любовные лирике читаются сходные мотивы. Возлюбленная ведет «сердце к высоте», «рассыпая звезды и цветы». Нигде, как здесь, не звучал такой сладостный восторг перед женщиной. Но счастье – лишь во сне, бреду. А реально – томление по непостижимому:

Вот стою перед дверью твоею,

Не дано мне иного пути,

Хоть я знаю, что не посмею

Никогда в эту дверь войти.

Неизмеримо глубже, многограннее и бесстрашнее воплощены духовные коллизии в произведениях «Огненного столпа». Каждое из них – жемчужина. Вполне можно сказать, что это давно искомое сокровище поэт создал своим словом. Что не противоречит общей концепции сборника, где творчеству отводится роль священнодействия. Разрыва между желаемым и свершенным для художника не существует.

Стихотворения рождены вечными проблемами – смысла жизни и счастья, противоречий души и тела, идеала и действительности. Обращение к ним сообщает поэзии величавую строгость, мудрость притчи, афористичность звучания. Но все окрашено теплой человеческой интонацией, исповедальной искренностью. Воедино сливаются индивидуальное и общее, строгая мысль о мире и трепетные личные признания.

Чтение «Огненного столпа» вызывают ощущение восхождения на большую высоту. Невозможно определить, какой из динамических «поворотов» больше волнует в «Памяти», «Лесе», «Душе и теле», «Шестом чувстве». Каждый раз открывается новый «слой бытия».

Вступительная строфа «Памяти» тревожит горьким наблюдением-предостережением:

Только змеи сбрасывают кожи,

Чтоб душа старела и росла.

Мы, увы, со змеями не схожи,

Мы меняем души, не тела.

Затем читателей покоряет исповедь поэта о своем прошлом. Но одновременно и мучительная дума о несовершенстве, шаткости людских судеб. Эти девять проникновенных четверостиший неожиданно подводят к преобразующему тему суровому аккорду:

Я – угрюмый и упрямый зодчий

Храма, восстающего во тьме.

Я возревновал о славе Отчей,

Как на небесах, и на земле.

А от него – к трепетной мечте о расцвете земли, страны. Однако и здесь нет ее завершения. Заключительные строки, частично повторяющие начальные, несут новое грустное ощущение временной ограниченности человеческой жизни. Симфонизмом развития обладает стихотворение, как многие другие сборники.

Редкой выразительности Гумилёв достигает соединением несоединимых элементов. Лес в одноименном лирическом создании неповторимо причудлив. В нем, о котором «не загрезишь и во сне», живут великаны, карлики, львы, появляются «женщины с кошачьей головой» и… обычные рыбаки, кюре. Кажется, что поэт вернулся к ранним своим фантасмагориям. Но здесь фантастическое легко снято: «Может быть, тот лес – душа моя…»

Для воплощения сложных, запутанных, порой непонятных внутренних порывов и предприняты столь смелые образные сопоставления. В «Слоненке» с заглавным образом связаны трудно с ним ассоциирующиеся переживания любви. Но такое соотнесение оказывается необходимым для раскрытия двух ипостасей этого чувства: заточенного «в тесную клетку» и сильного, сметающего все преграды, подобно тому слону, «что когда то нес к трепетному Риму Ганнибала». Многозначность каждого явления запечатлена и углублена в конкретном, вещном облике.

Гумилёв создал рожденные его фантазией, емкие символы - на века. «Заблудившийся трамвай» символизирует безумное и роковое движение истории в никуда. И обставлено оно устрашающими деталями мертвого царства. С ним больно сцеплены чувственно-изменчивые (страх, страдания, нежность к любимой) душевные состояния. Донесена трагедия человечества и личности, что, как нельзя ярче, выражена и истолкована в странном образе «заблудившегося трамвая».

Поэт как бы постоянно раздвигал границы текста. Особую роль играли неожиданные концовки. Триптих «Душа и тело» будто продолжал знакомую тему «Колчана», хотя в новом повороте (спор между душой и телом за власть над человеком). А в финале вдруг возникает непредвиденное: все побуждения людей оказываются «слабым отблеском» высшего сознания. «Шестое чувство» сразу увлекает контрастом между скудными утехами и подлинной красотой, любовью, поэзией. Эффект будто достигнут. Как вдруг в последней строфе мысль вырывается к иным рубежам – к мечте о преображении человеческой природы:

Так век за веком – скоро ли, Господь? –

Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства.

Сложнейшие, трудно воплощаемые явления проступают в построчных образах, где совмещены обычные предметные детали с обобщенными, порой абстрактными понятиями. Каждый из таких образов приобрел самостоятельное значение: «скальпель природы и искусства», «билет в Индию Духа», «сад ослепительных планет…».

Тайн поэтического «колдовства» в «Огненном столпе» не счесть. Но оно необходимо на избранном пути: открыть сущность и перспективы духовного бытия в строгих, «чистых» художественных формах. При мужественном подъеме к этим высотам Гумилёв был очень далек от самоуспокоенности. Болезненное ощущение непреодолимого окружающего несовершенства было мучительным. Катаклизмы революционного времени предельно усиливали трагические предчувствия. Они и вылились в «Заблудшемся трамвае»:

Мчался он бурей, темной, крылатой,

Он заблудился в бездне времен…

Остановите, вагоновожатый,

Остановите сейчас вагон.

«Огненный столб» таял, однако, в своей глубине поклонение свету и красоте. Искусство поэта позволило утвердить эти начала без малейшего оттенка умозрительности или идеализации. В «Канцоне второй» читаем:

Там, где все сверканье, все движенье,

Пенье все, мы там с тобой живем;

Здесь же только наше отраженье.

Положил гниющий водоем.

Гумилёв учил и, думается, научил своих читателей помнить и любить «Всю жестокую, милую жизнь! | Всю родную, страшную землю…”. И жизнь, и землю он видел бескрайними, манящими далями, что помогло “прогнозировать” нерожденный еще человечеством опыт, следую своему “невыразимому прозванью”. Романтическая исключительность раскрытых душевных движений и метаморфоз дала такую возможность. Именно таким бесконечно дорого нам поэтическое наследие Н. Гумилёва.

Список литературы

Гумилёв Н. Наследие символизма и акмеизма //Русская литература ХХ в. Дооктябрьский период/ Сост. Н.А.Трифонов.- М., 1960.

Русская литература: ХХ в.: Справ. Материалы: Кн. Для учащихся ст. классов/ Сост. Л.А.Смирнова. – М.:Просвещение, 1995.

Лукницкая В. К. Николай Гумилёв: Жизнь поэта по материалам домашних архивов семьи Лукницких. – Л., 1990.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.